О вечности

Извечный вопрос


Извечный вопрос

 

Вопрос смерти и бессмертия волновал человечество всегда. Это и понятно. Невозможно такому разумному существу как человек безоговорочно смириться с тем, что после кончины он унаследует только тлен. Человек видит вокруг себя прекрасный мир, постигает его глубины, совершенствуется, мудреет, а потом, вдруг, теряет все нажитое самым нелепым образом. Это похоже на бессмыслицу. Или еще так: человек всю жизнь совершенствуется и преуспевает во зле, приносит страдания ближним, а затем, умирая, просто уходит от ответственности. Врожденные ум и совесть отказываются это воспринимать. И человечество на протяжении всей своей истории ищет ответ на эти загадочные вопросы вечности, плутая, обманываясь и страдая.

 

В 259-210 годах до н.э. в Китае правил незаурядный император Цинь Шихуанди. Именно он объединил страну и начал строительство Великой Китайской стены, ограждая свой народ от набегов воинственных кочевников. Благодаря своим талантам и стараниям Цинь Шихуанди укрепил военную и экономическую мощь империи, и, казалось, мог бы почивать на лаврах славы и почета. Но его беспокоил один неприятный вопрос. Он никогда не хотел терять власти, силы и могущества. Он хотел править империей вечно. А для этого надо было вечно жить.
Шихуанди поселился в Запретном городе. Туда не могли проникнуть не только посторонние граждане, но даже птицы, случайно подлетевшие слишком близко к резиденции императора падали от стрел преданных своему правителю воинов. Считалось, что вместе с птицей во дворец мог проникнуть злой дух, а этого императору совсем не хотелось. А поскольку злые духи по тогдашним представлениям китайцев могли передвигаться только прямо, и сворачивать только под прямым углом, все дороги и тропинки в Запретном городе, а также крыши дворца были кривыми или изогнутыми.
Никто из живых не мог подсказать императору, как обрести бессмертие. Он искал ответа в древних мудрых книгах . В одной из них смутно сообщалось об островах в Восточном море, где есть источник вина, которое дает человеку бессмертие.
Узнав об островах, Цинь не стал откладывать решение в долгий ящик. По его приказу началось строительство флотилии, готовой выйти в море в поисках вина бессмертия. Но теперь императора заботило другое: как только он оставит империю, чтобы получит вожделенное вино, он лишится империи. Не стоит пренебрегать претендентами на власть. Они устроят резню, как только император покинет пределы Китая.  Что же делать? Как нельзя кстати неизвестно откуда появился человек по имени Су Ше, готовый ради преданности императору исполнить его священную волю, найти острова в Желтом море и привезти Шихуанди вино бессмертия. И вот настал тот день, когда флотилия под желтыми парусами и с драконами на кораблях отправилась в Желтое море. Минуло время. Император жадно всматривался в горизонт над морем, но, увы, от Су Ше  не было никаких известий. По свидетельству китайского историка Су Ше открыл прекрасные  земли и стал там королем. Зачем ему было возвращаться к грозному императору да к тому же без обещанного вина?! Он предпочел плахе царство, пусть временное, но настоящее.
Наконец Цинь Шихуанди понял, что над ним сыграли злую шутку. Он был обманут, но все же не отступил от своего заветного желания. Теперь он решил искать бессмертия у даосских монахов. Кто же кроме них мог знать рецепт вечного существования. В древнем Китае многие считали подобным образом. Поговаривали, что эти монахи знают рецепт неких омолаживающих таблеток, изготовить которые очень и очень затруднительно. Но императора ничто не могло остановить.
И они все же были изготовлены. Цинь Шихуанди понял, что теперь должен жить вечно. Это знали все. Это не подлежало никакому сомнению, ведь воля императора для подданных священна. Но случилось необъяснимое, в один прекрасный, или точнее сказать ужасный, день император все-таки умер. Запуганные при его жизни сановники не посмели нарушить волю повелителя и теперь. Почти месяц после кончины Цинь Шихуанди считался живым, молчаливо восседая на троне, давал аудиенции и даже ездил по стране. Но все-таки пришло время, когда его останки обрели место в земле.
Таков закон бытия. Как бы не старался человек продлить свои дни на земле, когда-нибудь ему все равно придется проститься с временным миром и шагнуть за пределы трехмерного пространства. Но душа человека создана Творцом бессмертной. И даже если бы он (человек) захотел ее убить для вечности, все равно бы не смог.
Древнекитайский мыслитель-вольнодумец Ян Чжу писал так: «В жизни все вещи друг от друга отличаются, а в смерти все одинаковы. При жизни отличаются друг от друга умные и глупые, знатные и низкие; в смерти же одинаковы тем, что все смердят и разлагаются, гниют и исчезают… Следует наслаждаться при жизни, к чему хлопотать о том, сто буде после смерти!» А если так, то привлекательность этой земной жизни много оправдана для подобно мыслящих китайцев. Поэтому стремление  Цинь Шихуанди обрести земное бессмертие можно сказать закономерно.
Однако, и языческие философы пытались разгадать тайну смерти. Например, Эпикур считал, что смерть нас не касается, то есть, когда есть мы – нет ее, а когда есть она – уже нет нас. Эпиктет преклонялся перед великой тайной, но далее проникнуть не мог. Он говорил так: «Когда ты чем-нибудь мирским встревожен или расстроен, то вспомни, что тебе придется умереть, и тогда то, что тебе раньше казалось важным несчастьем и волновала тебя, станет в твоих глазах ничтожной неприятностью, о которой не стоит и беспокоиться». Марк Аврелий думал, что «смерть – это также один из подвигов жизни: смерти, как и рождению отведено свое место в системе мироздания. Может быть, смерть есть ни что иное, как перемена места? О человек, – писал он, – ты был гражданином великого города! Покинь же его с умиротворенным сердцем. Тот, кто отпускает тебя, не испытывает гнева». Но не так-то просто покинуть этот мир, тем более, если идешь при этом неизвестно куда. Поэтому искание эликсира вечной жизни сопровождает человечество всю его историю, особенно если речь идет о языческих временах.
Всегда эксперименты в области искания земного бессмертия или продолжения жизни отличала глубокая тайна. История знает только несколько примеров, когда некоторые деятели либо считали себя нашедшими эликсир бессмертия, но после умирали также как Цинь Шихуанди, либо страдали от снадобья, которое принимали за названный эликсир. Так случилось с еще одним китайским императором Сюоньцзуном (713–756). Он умер, употребив снадобье, которое должно было сделать его бессмертным. Но сколько примеров по причине тщательного скрывания столь великой тайны мы можем не знать! Снадобье вечной жизни было одинаково заманчиво и для азиатов и для европейцев. Последние, между прочим, пытались отыскать его на новооткрытом американском континенте, старались выведать у индейских племен сокровенную тайну омоложения и ценили ее более желтого металла. Однако индейцы ничем не могли им помочь, поскольку она одинаково сокрыта от всех. Удрученные неудачей многие из искателей этого драгоценного предмета и менее драгоценного золота, в конце концов, смирялись со своей участью подобно поэту, мореплавателю, советнику английской королевы Елизаветы Уолтеру Рейли, признавшему перед казнью смерть «лекарством, снадобьем острым: но врачующем от всех болезней».
Как ни странно в православной России тоже находились желающие земного вечножительства. Правда, такие примеры относятся в основном к XIX веку, когда отступление от веры, особенно в дворянских и аристократических кругах становилось все более обычным. Один московский барин избрал для этого очень необычный способ. Случилось это неожиданно. Будучи в Париже на сеансе одной известной прорицательницы, он узнал, что умрет в постели, и с этого момента решил никогда не уже ложиться. Видимо надеялся, что это определенным образом застрахует его жизнь. По прибытии в Москву, он велел вынести из своей квартиры все кровати и диваны с сопровождающими их предметами. И стал вести, если так можно выразиться, стояче-сидячий образ жизни. Он пребывал всегда в сонном состоянии. Плохо понимая, что происходит вокруг. Днем этот барин обычно разъезжал по городу в карете и, если случалось возможным, пристраивался к какой-либо похоронной процессии. Видимо взирая на умерших, он ощущал удовлетворение от сознания того, что смерть обойдет его стороной. Так прожил он целых пятьдесят лет. Но конец этой истории трагикомичен. Его ключница, пользуясь постоянно сонным состоянием барина, чуть было не обвенчала его со своей приятельницей, после чего от потрясения у него случился нервный припадок. Но и в этом состоянии он категорически отказывался лечь в постель. Его уже совсем ослабевшего все-таки уложили, и тогда барин сразу же умер.
Напрасно полагать, что искание бессмертия в этом тленном мире – пережиток глубокого или не столь глубокого прошлого, если вспомнить, например, о графе Калиостро, который все же умер в заточении, прикованный цепями к стене. Сейчас такие же искания будоражат умы людей, не желающих естественным образом терять свои богатства или власть, славу или внешнюю красоту по причине перехода в иной мир. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить много нашумевшие истории с замороженными миллионерами, которые надеются ожить в то время, когда будет найден эликсир бессмертия. До подобных опытов добрались и российские ученые. Не так давно в «Аргументах и Фактах» писалось о том, что у размороженной крысы вновь забилось сердце. Следующим будет человек… Это, конечно, не бессмертие, а только отсрочка последнего часа. Но направление движения, как и в прошлые века, не меняется. Оно привязано к земному процветанию.
 Более практичные богачи пытаются обеспечить себе на земле бессмертие за счет периодического обновления внутренних органов. Хотя вряд ли это серьезно, а также не застраховывает ни от несчастно случая, ни от покушений ни от прочих неприятностей. Все это неоязычество не приносит никакой пользы. Наоборот, человек сбивает себя с толку: вместо того, чтобы готовить душу к вечности, занимается сомнительной задачей по обновлению своего бренного тела. И последствия не замедлят. Но если серьезно обратиться от неоязычества к христианству, то на волнующий всех вопрос естественным образом появляется ответ. Ведь обретая Христа, человек не теряет ничего, но достигает вечной жизни. У древних язычников такой возможности не было, а у современных – есть.

Владимир Малышев