Жизнь по вере

Незабвение Бога

 

 

Святой двор Господень
заметки паломницы
Коль возлюбленна селения Твоя, Господи сил!
Жалает и скончавается душа моя во дворы Господни (Пс.83, 23) 

      С давних времен монастыри создавались для того, чтобы принять людей, покинувших мир с его гибельными для души искушениями и желающих жить в строгом соответствии с заповедями Божьими. «Свято, мирно и безгрешно» молиться Богу, горячо и непрестанно славить Творца, благодарить Его и призывать милость Его на весь христианский мир и принести Владыке достойные плоды покаяния и таким образом  в тишине и покое обрести дух мирен и унаследовать Царство Небесное.
      Вольно или невольно, но с чувством благоговения вступают люди в пределы монастырские; разговоры теряют свою эмоциональность, а то и вовсе затихают, движения становятся плавными, на лице появляется выражение задумчивости. О чем задумывается человек, еще недавно мятущийся в мирской суете? О том, что скрыто от его понимания – о том, что вечно, свято и чисто. Может быть, многие об этом и не думают, т.к. не имеют опыта подобных размышлений, но душа чувствует.
       Подобное же настроение появляется и при посещении Свято-Владимирского Успенского Княгинина женского монастыря. Обитель поражает своим благолепием и стариной (два больших отреставрированных храма XIII века). Старинные постройки соседствуют с недавними строениями, монастырь обильно украшен зеленью и цветами. На газонах растут плодовые деревья- яблони, груши, сливы, абрикосы, - ягодные и декоративные кустарники. Среди цветов преобладают розы, самые разные: белые розовые, кремовые, красные и бардовые – крупные и помельче, которые стелятся по земле возле дорожки. Кругом безукоризненная чистота, от обилия ярких красок и от свежей белизны храмовых стен обители, веет праздником в самый пасмурный день.
      2008 год в древнем монастыре — юбилейный  — 15 лет со дня возрождения монастырской жизни после нескольких десятилетий закрытия. В 1992 году по благословению правящего архиерея архиепископа Владимирского и Суздальского Евлогия началось его возрождение. В Великую Среду этого же года, по ходатайству владыки Евлогия из Владимирского краеведческого музея была принесена   чудотворная икона Матери Божией Боголюбской (Боголюбивой по-местному). Это та самая икона, которая была написана по повелению святого благоверного князя Андрея Боголюбского в память о явлении ему Пресвятой Богородицы. Святыня была установлена в Благовещенском приделе Успенского собора.
      В декабре 1992 г. приехали из Успенского монастыря г. Александрова первые насельницы  — монахиня Антония с послушницей. На Лазареву субботу 10 апреля 1993 г. состоялось торжественное освящение Успенского собора.  Из кафедрального Успенского Владимира крестным ходом был принесен ковчег с частицей мощей св. мученика Авраамия Булгарского, небесного покровителя святой обители. Сбылись слова святителя Афанасия епископа Ковровского (Сахарова), который говорил о будущем возрождении монастыря: «Сначала придет в монастырь Матерь Божия, зачем мученик Авраамий, а после этого откроется монастырь». После многих лет запустения под сводами собора вновь зазвучали слова церковных молитв и пение монашеского хора. И потянулись во вновь открытый монастырь под покров Царицы Небесной души, ищущие спасения души и пристанища, удаленного от мирской суеты и соблазнов. «Как вы должны благодарить Бога, что Он привел вас сюда. Ни на минуту не подумайте, что вы сами пришли. Господь спасает нас, а не мы спасаемся. Вы только не противились», — говорил в свое время прп. Варсонофий Оптинский.
      И вот прошли 15 лет восстановления. Небольшой срок для монастыря, но сделано много. Отреставрированы Успенский и Казанский храмы, отстроены четыре сестринских корпуса, также здание детского приюта и регентской школы. За этими сухими фактами скрывается многое: горячая молитва сестер, священников, прихожан к святым покровителям монастыря  — Господу Иисусу Христу, Божией Матери, святому мученику Авраамию,  св. благоверной княгине Марии  — основательнице обители;  бескорыстная помощь и добросовестный  труд многих мирян. Легко понять и радость, с которой обитательницы монастыря готовились отметить эту дату. В обители живут и трудятся 29 насельниц: 11 монахинь, 11 инокинь, 4 послушницы и 3 трудницы.
      Мне довелось сюда накануне торжества. Зная о предстоящим событиях у меня было намерение взять на себя часть хлопот, чтобы дать возможность кому-то из  сестер участвовать в праздничных богослужениях. Я даже предполагала с грустью, что из-за этого мне самой не удастся присутствовать в церкви. Но оказалось, что монастырь уже подготовился к торжествам, и помощь моя не понадобилась. Работа, конечно, нашлась, но на службу я все-таки успела.
       Праздничная Литургия архиерейским чином была совершена 27 июля. Архиерейское богослужение создавало особенную торжественность. Звонкое, многоголосное красивое пение звучало где-то над головой, словно пело два хора. Было много цветов возле икон. Большое число священников во главе с архиереем в праздничных облачениях  зримо являли небудничный характер службы, но особый – юбилейный. Вместе с архиепископом Евлогием, возглавившим богослужение, в службе участвовал наместник Богородице-Рождественского мужского монастыря архимандрит Нил. Служба закончилась и все пошли в Казанский храм монастыря  для участия в непродолжительной конференция по истории обители. Архиепископ Евлогий  рассказал об обстоятельствах передачи монастыря, о первых мероприятиях по его восстановлению, об истории обретения святых мощей мученика Авраамия, о перенесении сюда чудотворного образа Боголюбской иконы Божией Матери.  Следом за владыкой игуменья Антония выступила с докладом, посвященным 15-летию возрождения старинного монастыря. После чего хор монахинь порадовал присутствующих красивыми духовными песнопениями. Далее посетители могли ознакомиться с фотовыставкой, где демонстрировались картины восстановления обители разных лет.
       Праздничные мероприятия в один день не закончились. На следующий день 28 июля, в день памяти святого равноапостольного князя Владимира, в святом крещении Василия «идолы поправшего и всю Российскую землю святым Крещением просветившего» (из «величания») состоялось праздничное богослужение в Рождество-Богородицком монастыре. Отсюда участники крестного хода двинулись длинной процессией с хоругвями и песнопениями в приходской (кладбищенский) храм во имя святого кн. Владимира. Впереди несли большую икону св. князя Владимира, утопающую в цветах. Сестры Княгинина монастыря шли первыми в крестном ходе. Мне, паломнице е положено было идти вместе с ними, но удалось встать после певчих. Пели вслед за хором все богомольцы крестного хода. Царило праздничное воодушевление и петь было так естественно. И хотя песнопения несколько раз повторялись, но желание петь не иссякало. Несколько раз крестный ход останавливался, и тогда служился молебен перед святой иконой, которую несли впереди крестного хода, а потом всех кропили святой водой.
      В крестном ходе шло много людей: семьями, с детьми, у некоторых совсем маленькими, сидевшими в колясках; молодые и пожилые, мужчины и женщины. По дороге к крестному ходу все время присоединялись новые люди. В нашей стране знают имена святых равноапостольных князя Владимира и княгиню Ольгу. Можно сказать их любят и почитают. Но так хочется, чтобы это почитание опять стало всенародным, глубоким и осознанным. Эти святые стояли у истоков христианского просвещения Руси! Через них народы нашей земли «во тьме и сени смертней сидящие» познали истинного Бога, начали жить церковной жизнью и им открылся скорбный и великий путь в Царствие Небесное. Если будет всенародное почитание святых угодников Божиих, то будет и горячая ежедневная молитва к ним за своих близких, ныне пока еще равнодушных к православной  вере и молитва за всех тех в нашей стране, кто или отошел от Бога или не пришел еще к Нему.
      Не успела оглянуться, как подошло уже 28 августа  — Успение Пресвятой Богородицы  — престольный праздник святой обители. Без суеты, но с усердием проходила подготовка к нему. Ожидали высоких гостей, что усиливало чувство ответственности у всех сестер и трудниц. Благочинная торопилась везде успеть, матушка-настоятельница всё проверить, желая лично убедиться в выполнении каждого послушания. Если находились какие-то недоделки, то тут же старались  этот недостаток исправить. Живая и волнительная деятельность  — успеть переделать все дела к сроку, осложнялась тем, что в трапезном корпусе шел основательный ремонт. На монастырской территории тщательно подмели дорожки, покрытые плитами и асфальтом, с газонов убрали листья и нападавшие плоды. К этому времени съехались учащиеся регентской школы после летнего отдыха.  Они усердно репетировали, проводили спевки.
      И вот зазвонил колокол, призывая всех на вечернюю праздничную службу. В монастырь извне потек людской поток в праздничных одеждах. Женщины шли в красивых платочках и шалях. Часть верующих сразу проходили в храм, другие останавливались у паперти, ожидая приезда архиерея. Тут же высокого гостя ожидали настоятельница игуменья Антония с букетом цветов и монахиня Миропия с большим пирогом. «Хлеб-соль» обители по старинному русскому обычаю преподнесли архиепископу Евлогию и после архипастырского благословения все двинулись на службу.
      30 августа вечернее богослужение совершал преосвященный Аристарх епископ Кемеровский и Кузнецкий. Потом во время праздничной трапезной он рассказал об особенностях своего служения в шахтерском регионе. Княгинин монастырь и в будние дни не забыт священноначалием. К нему прикреплены три опытных священника, что само по себе указывает на то значение, которое придает владыка этой женской обители.
        В стенах обители пребывают великие святыни. Сам по себе старинный монастырь уже святыня. Среди великих духовных сокровищ Княгинина монастыря на первом месте — чудотворный образ Боголюбской Божией Матери. Икона была написана в XII веке по заказу св. князя-мученика Андрея Боголюбского и является одной из первых икон русских мастеров. В 1157 году святой князь Андрей, прозванный «Боголюбским» за свою горячую любовь к святости и ревностное служение Богу, покинул г. Вышгород под Киевом и отправился на свою родину — во Владимиро-Суздальскую землю с намерением устроить там  политический центр Руси. Страна сильно ослабла от бесконечных княжеских (а по сути братских) междоусобиц, а также набегов кочевников на южные границы Руси. Князь Андрей взял с собой образ Пресвятой Богородицы, написанный по преданию, евангелистом Лукой и отправился в дорогу. Добравшись до Владимира, он недолго здесь оставался, т.к. путь его лежал в Ростов Великий — место княжеской резиденции. Но кони, везшие повозку с чудотворным образом, встали как вкопанные неподалеку от Владимира, на месте нынешнего Боголюбова, и князю пришлось здесь остановиться. Горячо, со многими слезами молился благочестивый князь, обращаясь к Богородице, чтобы Та указала Свою волю. Ему было дивное видение, Пресвятая Богородица явилась князю и сказала, что Владимир будет столицей Руси, поэтому здесь необходимо оставить Ее образ. Также было велено устроить мужскую обитель  на месте Ее явления.

 

Ульянова В. О.
 

  

 Святыни под спудом
 
Советская власть, хотя конституционно и заявляла о праве христиан на религиозную жизнь, но в реальности верующие всегда преследовались в эти 70 лет, святыни изымались не только из храмов, но и из частных домов. Во многих сельских местах (в зависимости от руководства и строгости опеки) продолжали открыто сохранять красные углы с иконами
 
Пожилые верующие в селах Воронежского и Липецкого края, где мы были, живо вспоминают те времена, когда иконы рассматривались как идеологически вредные, враждебные советской власти предметы в доме, и за ними велась настоящая охота, целью которой было уничтожение и поругание. В рассказах многих звучали горестные слова о хранении икон в сундуках, чуланах, шкафах, амбарах и других потаенных местах. Эти рассказы можно назвать преданиями об исповедническом подвиге в семье. Приведем здесь несколько таких типичных историй.
«Бабушка моя была православной веры. Она учила меня молитвам, какие знала, всегда молилась, всегда в доме были иконы. Папа был коммунистом, но веры не отрицал. Приходили из парткома, завкома — угрожали, требовали снять иконы. Но он говорил: ''Иконы не мои, верит теща — она пусть верит, иконы я снимать не буду''. Но сильно‑то его не придавливали».
Сохранение икон для многих людей являлось зачастую тем минимальным правилом во внешнем исповедании веры, которого они решили придерживаться.
«Меня бабушка учила молиться. И мама молилась всегда. Папа коммунистом был. И вот пришли коммунисты с его работы к бабушке и стали заставлять: ''Сними иконы, убери, чтоб икон не было в доме''. Она говорит: ''Сын живет у меня на квартире, а хозяйка в доме — я. Иконы я не сниму''. И иконы она не сняла. Так иконы и остались у нас висеть». Интересно, что понимание иконы как семейной святыни было нередко связано с родовой памятью, человеческим достоинством, хранением благородства. И случалось такой отпор перед лицом кощунников заставлял их отступать, принимать весомость аргументом. На икону они смотрели уже как на культурное, материально ценное достояние семьи, которое нельзя просто так изъять.
«Когда началось гонение на священников, на церкви, то к нам домой приходили коммунисты и заставляли бабушку снимать иконы. Но она этого никогда не делала. ''Не вами, — говорит, — они приобретены и не вами будут убираться''. Никогда она иконки не убирала. Иконки все старинные у нас были — Боголюбская Божья Мать, Казанская Божья Мать, Успение Божьей Матери — все они выпуска предреволюционного. И все они у нас посейчас находятся. Все ведь верующие были. До последних дней они веровали в Бога. И лампадик у нас все время горел — благодарю Господа. Этим, может, даже мы и спаслись».
Часть православных верующих в годы гонений даже не могли открыто хранить свои святыни, и иконы прятали, располагали в потаенных местах, чтобы никто не знал, что в этой семье молятся.
«В моем детстве у нас по‑другому иконы висели. Большим киотом служила верхняя часть буфета. В него были собраны все иконы, которые у нас были, молитвословы, Евангелие, Псалтирь, потому что раньше у нас ведь очень преследовали за веру… И каждый вечер зажигали лампаду перед этими иконами. И мы всей семьей молились каждый вечер непременно. Утром каждый молился в кровати — внесемейно, а по вечерам молились всей семьей. Днем мы иконы закрывали (шкаф был без стекол). У нас в семье все учителя и врачи. Поэтому, хотя от веры никто не отрекался, но признаться боялись».
«Иконы люди хранили мудро. У нас в деревне у одних был вышит крестом сосуд (из которого батюшка причащает). Такой сосуд стоит на книге, на книге лежат розы две. И вот такое вышитое висит в углу. А за этим сосудом висела икона. Власть‑то не знает, что вышивка значит, что книга — это Евангелие, а сосуд — из которого причащают. Это в нашей деревне было. Хозяин у власти работал, его за маму на каждом собрании ругали. А мать требовала, чтоб иконы в доме были. Вот и придумали такую хитрость».
Дочь протоиерея Глеба Каледы, ныне монахиня Иулиания, вспоминает, что у них в доме в советское время иконы также скрывали: «Дома, естественно, в каждой комнате у нас висели иконы, но они закрывались, а открыто иконы у нас не висели. Когда мы молились, иконы открывались, а когда кто‑то к нам приходил, закрывались. Папа, который к тому времени уже был священником, считал, что не надо никому говорить о своих убеждениях, что если прямо спросят: ''Веруете ли вы в Бога?'', — вы должны ответить: ''Да''; самим заводить разговор на эту тему не надо, но если спросят прямо, надо сказать: ''Да''. В противном случае это будет отречением от Христа».
В деревнях, если иконы в доме не разрешали держать, их прятали в амбаре.
Автор жизнеописания схимонахини Макарии (Артемьевой, 1926—1993, из крестьян д. Карпово Вяземского уезда Смоленской губернии) Г. П. Дурасов упоминает такой случай. Когда будущей схим. Макарии было четыре года, ее взял к себе в дом сосед родителей — Антон Семенович. «Антон Семенович был поваром в кремлевском Чудовом монастыре. Но когда монастырь закрыли, монахов и служащих разогнали, повар приехал в родную деревню, где и жил через дом от Артемьевых с женой и двумя сыновьями. В амбаре (а он был в крестьянском хозяйстве одним из самых чистых мест, где в закромах хранилось зерно) у Антона Семеновича висело много хороших икон и нарядных лампад, стояло большое, от пола до потолка, Распятие. А на табурете лежала огромная, весом в полтора пуда, старинная Библия в кожаном переплете с медными застежками, которую он привез из Чудова монастыря. ''Дядя Антон'' по ночам молился в своем амбаре…».
Несомненно, что хранение икон православными в годы большевистского иконоборчества, было массовым явлением, верующие люди даже под угрозой гонений не хотели оставлять свои жилища без ликов святых, без Божией благодати и этот исповеднический подвиг простые верующие христиане несли вместе со всею гонимой Церковью.
 
 Наталья Шляхтина