Для неофита

Сравнение православных и католических святых


Сравнение православных и католических святых 

До отпадения католичества от православия, святые Вселенской Церкви были общими. Теперь различия в критериях святости между православием и католичеством не столько велики, сколько противоположны. То, что в православии считается заблуждением, духовной прелестью или проявлением гордости в католичестве принимается за святость. В православии, например, считается, что очистить от грехов, помиловать и спасти человека может только Бог. Человек должен стараться, прилагать усилия, надеяться, но не может быть уверенным в том, что он уже спасен. «Держи ум свой во аде, но не отчаявайся», – было сказано Богом прп. Силуану Афонскому. А в католичестве существует понятие «сверхдолжных заслуг». То есть, приняв целибат или постриг, или немного духовно потрудившись, человек якобы обретает перед Богом не только необходимые для спасения заслуги, но и «заслуги сверхдолжные», которые, кстати сказать, Римский папа может использовать по своему усмотрению… 


Одной из отличительных черт католического мировоззрения является чувственность образов. Это выражается и в иконописи, и в отношении к понятию святости. 
Лики на православных иконах – двумерные. Такое изображение горнего мира особым образом подчеркивает его духовность, возвышенность и непостижимость для земных очей. Иконы католиков трехмерные, они изображают святых натуралистично, также они широко используют создание статуй святых для украшения храмов. 
Разгорячение нервов и тела, подмена духовности душевностью у католиков возводится в высшую степень приближения к Богу. 
Например, почитаемая католическая святая Тереза Авильская во время службы падала в судорогах в храме, а один из самых известных католических святых Франциск Ассизский, живший в XIII веке имел стигматы на руках, ногах и в правом боку, подобные ранам от гвоздей и копья. 
Личность Франциска Ассизского весьма показательна. Духовный Франциска портрет хорошо раскрывается в следующих событиях его жизни. Однажды Франциск долго молился «о двух милостях»: Первая – чтобы он мог пережить все те страдания, которые перенес Спаситель, а вторая – чтобы ему почувствовать ту неограниченную любовь, которою горел Сын Божий. Из этой молитвы видно, что католический святой претендует на некое равенство со Спасителем… В православие такое поведение немыслимо. «Господь все перенес, чтобы ты наилучшим образом научился смиренномудрию», – считает свт. Иоанн Златоуст. 
«Сокровище смиренномудрого внутри его, это сокровище – Господь», – преподобный Исаак Сирин. 
«С большим тщанием надо... смирять себя для очищения души и не допускать в нее то, что ненавистно Богу. Ибо в смиренной душе обитает Отец и Сын и Святой Дух. Смирение – путь к Царству, небесная дверь, райский сад, трапеза сладостей, начало благ, источник благословений, упование, не посрамляющее никого из притекающих к нему. Смирение приблизит тебя к Богу, и Бог возвеселится о тебе и тебя возвеселит, и сделаешься достойным сосудом во славу Господа твоего», – преподобный Ефрем Сирин. 
«Если все свойства Божественного естества превышают меру человеческого естества, то проще всего для нас уподобиться Божеству в возможном и сообразном с нашей природой. Что же это такое? Смиренномудрие», – преподобный Исидор Пелусиот. 
Франциска Ассизского совершенно не беспокоило чувство собственной греховности. Более того, во время такой молитвы Франциск «почувствовал себя совершенно превращенным в Иисуса». А «шестокрылый серафим», поразил его «огненными стрелами» в руки, ноги и правый бок. Так у Франциска Ассизского образовались стигматы… С точки зрения психиатрии – стигматы имеют признаки кровоточивости неврогенного происхождения. Их разделяют на невропатическую, или истерическую, и имитационную, или синдром Мюнхгаузена. История религии сохранила ряд свидетельств о кровотечениях у людей с истероидными изменениями личности. В молитвенном экстазе они могли плакать кровавыми слезами, у них выделялась кровь из тех мест на руках и ногах, где были раны у Христа. Это как раз и происходит от неправильной молитвы, от разгорячения нервов и тела. Бывало, что во время проповеди Франциска Ассизского люди впадали в состояние истерии или лишались чувств. Последователь Франциска брат Иоанн из Верны разжег в себе «любовь к сладчайшему Иисусу в таком рвении и такой сладости, что уже не могла душа его выносить такой сладости, но громко возглашала, и, как бы опьяненный духом, он не переставал говорить про себя: "Сие есть тело мое" – потому что при этих словах ему казалось, он видит благословенного Христа с Девой Марией». Прийдя в храм «в том рвении духа, и с той тревогой, и с теми речами, не думая, что кто-нибудь слышит его... не мог он сдержаться от переполнявшей его божественной милости и возглашал громким голосом, и так долго пробыл в этом состоянии». Продолжая оставапться в этом состоянии он стал служить мессу, дойдя до того, что «едва мог вынести столько сладости и нежности», а потом «еще более вознесся в сладости созерцания» и, упал навзничь, лишившись чувств. Его «тело его похолодело, как тело мертвеца, и пальцы рук закоченели так сильно, что почти совсем не могли распрямляться или двигаться». Люди же, наблюдавшие за этим, «плакали из благоговения»... 
Другой ученик Франциска Ассизского – брат Массео – пытался вымолить у Бога добродетель смирения. «В духовном рвении шел он, роняя слезы, вздохи и слова, и в пламенной жажде своей испрашивая у Бога этой божественной добродетели; а так как Бог охотно внимает молитвам смиренных и сокрушенных сердцем, то до брата Массео в таком его состоянии дошел голос с неба...». После беседы со Христом брат Массео получил желанную добродетель, и с тех пор когда Массео молился, То «производил однообразный ликующий звук, вроде глухого воркования голубя – у! у! у! – и стоял так в созерцании с весельем в лице и радостью в сердце». 
Что же говорят о молитве православные подвижники? Например, преподобный Макарий, живший в конце IV — начале V столетия, учил: «Истинное основание молитвы: быть внимательным к своим помыслам и отдаваться молитве в великом спокойствии, великом умиротворении, не смущая других... Для молитвы не надобно ни жестов, ни возгласов, ни молчания, ни коленопреклонения... Довольно стонов и рыданий: все, что мы взыскуем в молитве, – это приход Бога». А какова молитва, такова и духовная жизнь. В житиях святых мы видим примеры ангелоподобной добродетели смирения: 
«Грешником я засыпаю, грешником и пробуждаюсь», – говорил преподобный Сисой Фивейский. 
«Когда я был юн, – говорил преподобный Матой, – я думал сам с собою: может быть и делаю что-нибудь доброе; а теперь, когда состарился, вижу, что я не имею в себе ни одного доброго дела». 
Чем ближе человек к Богу, тем больше сознает себя грешником. 
Пророк Исайя, увидев Бога назвал себя окаянным и нечистым (Ис. 6; 5). 
Преподобный Памва в самый час смерти своей говорил: «Никогда не раскаивался я в словах, которые когда-либо говорил до сего часа; а теперь отхожу к Богу так, как бы еще не начинал служить Ему». 
Перед кончиной преподобного Сисоя лицо его сияло, как солнце, и он говорил отцам: "Вот пришел Авва Антоний, вот пришел лик Пророков..." И лицо его заблистало еще светлее. "Вот вижу лик Апостолов", – сказал он, и свет лица его удвоился. Он стал с кем-то разговаривать. Тогда старцы спросили его: «С кем ты, отец, беседуешь?» – «Вот – отвечал он, – пришли Ангелы взять меня, а я прошу чтобы на несколько времени оставили меня для покаяния». Старцы сказали: «Да ты, отец, не имеешь нужду в покаянии». «Нет, – отвечал им смиренный Авва: – я еще и не начинал покаяния». Вдруг лицо его заблистало подобно солнцу. Все пришли в ужас, а он говорит им: «Смотрите, вот Господь... Он говорит: "Несите ко Мне избранный сосуд пустыни!» И святой старец предал дух свой Богу, и просияло лицо его, как молния, а храмина исполнилась благоухания... 
Преподобный Нил говорил: «Блажен из людей тот, кто почитает себя хуже всех». 
Один брат спросил преподобного Пимена: «Как могу я думать о себе, что я хуже убийцы?» Старец отвечал: «Скажи себе: он однажды сделал сей грех, а я убиваю каждый день (словом осуждения)». 
Преподобный Ксанфий говорил: «Разбойник был на кресте и одним словом оправдался; Иуда был в числе Апостолов и в одну ночь погубил весь труд свой, и с небес сошел в ад. Посему никто не хвались успехом в добрых делах, потому что все, кто на себя надеялся, пали». 
Преподобный Антоний говорил: «Я знаю монахов, которые после многих трудов пали и подверглись безумию потому, что понадеялись на свои дела». 
Преподобный Ор говорил: «Если придет к тебе помысел высокоумия и гордости, то испытывай свою совесть: все ли исполнил ты заповеди? Любишь ли врагов своих? Болезнуешь ли об их несчастиях и почитаешь ли себя рабом непотребным, грешнейшим из всех? Тогда не будешь гордо думать о себе, будто все исполнил. Притом знай, что помысел гордости все добро обращает в ничто». 
И эти примеры можно продолжать бесконечно… 
Даже сама процедура причисления к лику святых в католичестве серьезно отличается от православной традиции. В католичестве существует понятие беатификации, то есть причислении к лику блаженных, что служит предварительным необходимым этапом для последующей канонизации. Этот предварительный этап канонизации ввел Папа Римский Урбан VIII в 1642 году. 
В настоящее время у католиков акт канонизации осуществляет Римский Папа. Сам процесс канонизации включает в себя два этапа: беатификацию, то есть причисление к лику блаженных; и, собственно, причисление к лику святых. 
Торжественный акт канонизации происходит через объявление Римским папой, новопровозглашенного святого. После чего становится ясно, что новопрославленный святой «ныне царствует с Иисусом Христом в небесной славе». 
Только с этого момента начинается официальное почитание святого всей Католической церковью. Его имя вносят в литургические календари, тексты миссала и бревиария. Отныне в честь этого святого можно называть храмы, почитать его мощи и сакральные изображения. 
В католических литаниях принято обращаться ко Христу, с возгласом: «Спаси нас!» или «Помилуй нас!», а в литаниях, обращённых к Богородице и святым: «Молись о нас!». 
Догмат о папской непогрешимости давно уже является и «камнем преткновения», и «притчей во языцех» современного католичества… Свт. Игнатий (Брянчанинов) говорит, что благодаря этому догмату римская церковь впала «в гибельную тьму ереси». Ему вторит святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Причина всех фальшей римско-католической церкви есть гордость и признание папы действительным главою церкви, да еще – непогрешимою... Отсюда – ложные догматы, отсюда – двойственность и лукавство в мысли, слове и деле; отсюда – различные ложные правила и постановления при исповедании грехов; отсюда – индульгенции, отсюда искажение догматов; отсюда фабрикование святых западной церкви и несуществующих мощей, не прославленных Богом... и всякое противление Богу под видом благочестия и ревности о большей славе Божией». Он считал, что «католики заблуждаются и гордостью обложены как ожерельем», что они «о папе ревнуют, а не о Христе, за папу воюют, а не за Христа»… 
Таким образом, становится понятным, что отношение к святости в Православной Церкви не имеет ничего общего с понятием святости у католиков. Эти понятия также противоположны как добродетель смирения и грех гордости. Святитель Марк Ефесский взывает: «Мы отторгли от себя латинян не по какой иной причине, кроме той, что они еретики... Итак, братие, бегите от латинских новшеств и вносителей и вкоренителей их, и любовию связанные друг с другом, соберитесь в единую Главу нашу – Христа». 

Использованы материалы: сайта священника Вячеслава Романова; «СРАВНИТЕЛЬНОЕ БОГОСЛОВИЕ», Курс лекций, Москва, 1998; Диакон Алексий Бекорюков «Франциск Ассизский и католическая святость» и др.