Житие и труды Святителя Димитрия Ростовского

Жития святых

Январь

Пятый день

 5 января (18 января)

 Страдание святых мучеников Феопемпта и Феоны

Память преподобной Синклитикии

Житие преподобной Аполлинарии

Память святого пророка Михея

Память преподобного Григория Критского

Память преподобного Фостирия

Память преподобного Мины

 

  

Страдание
святых мучеников
Феопемпта и Феоны
 

 

 

Царь Диоклетиан в первый год воздвигнутого им на христиан гонения однажды во время своего путешествия прибыл в город Никомидию и здесь, поставив множество идольских изображений, поклонялся им.

Чрез несколько дней в городских окрестностях был захвачен епископ Никомидийский Феопемпт (он первый пострадал в гонение христиан Диоклетианом), который, будучи представлен на суд царю, сказал:

— Эти боги, серебряные и золотые, деревянные и каменные, которым ты поклоняешься, — вовсе не боги, ибо они не могут ни дышать, ни говорить, ни сделать что либо доброе или злое; Всемогущий же Небесный Бог сотворил небо, землю и море и все, что в них находится.

Когда святый говорил это и многое другое о вере христианской, царь во гневе сказал ему:

— Я призвал тебя не для того, чтобы рассуждать, а для того, чтобы ты без разговоров принес жертву богу Аполлону.

Святый Феопемпт отвечал на это такими словами:

— Таким богам я никогда не принесу жертву и никогда не испугаюсь мучений, какие ты можешь мне назначить, ибо написано: не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити^[1]. А ты, имея власть над моим телом, делай, что тебе угодно!

Тогда царь повелел растопить печь, чтобы потом бросить в нее святого епископа, и воины растопляли печь как можно жарче, с утра до полудня. В это время святый епископ сказал им:

— Подождите немного, и я покажу вам силу Господа Бога моего, за святое Имя Которого эта печь растопляется для меня.

Сказав это, святый бросился в разгоравшуюся печь и сел в ней посредине, а воины, полагая, что он тотчас же сгорел, ушли. Но в полночь святый муж, выйдя из печи, вошел в царскую опочивальню, двери коей пред ним отворились сами собою, и, разбудив царя, сказал ему:

— Я — Феопемпт епископ, служитель Иисуса Христа: я не умер, но жив, хотя ты и повелел меня умертвить.

Сказав это, он снова вошел в печь. Царь, увидев святого и услышав его слова, пришел в ужас и как бы онемел от сильного страха. Наутро, призвав своих воинов, он сказал им:

— Бросили ли вы в разожженную печь того христианина, которого я повелел вам бросить?

Воины отвечали:

— Мы сделали, государь, как ты повелел — бросили его, и он вчера погиб в огне.

Тогда Диоклетиан встал, пошел с воинами к печи и там услышал, как святый епископ посреди разожженной печи пел и славословил Бога. Это привело царя в чрезвычайное удивление и, когда святый вышел из печи невредимым, царь сказал окружавшим его:

— Смотрите, как сильно волшебство христианское; я слышал, что христиане совершают свои волшебные дела во Имя какого-то Иисуса.

После этого царь тотчас повелел взять пса и бросить в печь, чтобы видеть, не останется ли целым пес, как чудесно остался целым епископ; но пес тотчас же сгорел. Увидев это, царь сказал человеку Божию:

— Я предам тебя жесточайшим мучениям, как нечестивца, потому что я убедился, что ты — обольститель и волшебник.

Он повелел заключить его в тесную темницу и не давать ему ни хлеба, ни воды до того дня, в который царь захочет судить его, и человек Божий пробыл в той темнице двадцать два дня без пищи и пития, будучи укрепляем Богом. По окончании этого времени царь сказал своим воинам:

— Пойдем посмотрим, жив ли тот христианин или уже умер?

Найдя его живым и радостным, как бы после царского обеда, Диоклетиан разгневался и, выведши блаженного епископа из темницы, разодрал на себе одежды, всплеснул руками и сказал:

— Смотрите же, как сильно христианское волшебство!

Но блаженный епископ на это сказал:

— Доколе, несчастный, ты будешь оставаться ослепленным и до каких пор не будешь признавать Истинного Бога, в Которого я верую? Ибо Он дал мне силу и крепость, чтобы я победил тебя и чтобы я возвысился над всеми мучениями, какие ты для меня изобретешь, и презрел их.

Царь же при сих словах повелел вырвать у святого правый глаз и положить его в правую руку мученика, а потом отвести его в темницу. Когда святый здесь стал молиться, великий свет воссиял пред ним в темнице и тотчас же зеница ока его открылась и стала цела и здорова, как и другая. Узнав об этом и увидев святого, царь разгневался еще больше и сказал:

— Клянусь римским Аполлоном^[2], что не успокоюсь до тех пор, пока не найду более сильного волшебника, который мог бы разрушить все твои хитрости и волшебные действия!

Сказав это, царь снова повелел увести его в темницу, а сам послал указы по всем странам, ему подвластным, такого содержания:

«Если какой-либо волшебник, — писал царь, — может разрушить христианские волхования, тот пусть как можно скорее явится; он получит большие подарки и великие почести».

И вот пришел один волшебник, по имени Феона, который, представ пред лицо Диоклетиана, сказал:

— По вашему повелению я пришел, чтобы как можно скорее разрушить христианское волшебство, и я непременно исполню то, что обещаю тебе.

Услышав это, царь обрадовался и сказал:

— Есть у меня в темнице один христианский князь. Когда ты разрушишь его волшебную силу, то получишь от нас великие почести.

Феона на это сказал ему:

— Пусть этот христианин сотворит предо мною какое нибудь чудо, и я в твоем присутствии разрушу все его дела.

Царь обрадовался этому и сказал Феоне:

— Однако мне хотелось бы сначала видеть какое-либо знамение, совершенное тобою.

Феона испросил тогда привести к нему самого свирепого быка. Когда бык был приведен, Феона пошептал ему в уши какие-то слова, и бык в то же мгновение распался на две части, и каждая часть лежала особо.

Тогда изумленный царь сказал:

— Действительно, ты можешь разрушить христианское волшебство!

— Подожди еще царь, — отвечал ему Феона — и ты поймешь все величие происшедшего чуда!

Сказав это, он повелел принести себе весы и положил на них обе части вола, которые оказались обе равными по весу. Немедленно после этого Диоклетиан повелел привести к себе святого епископа Феопемпта и, поставив его против волхва, сказал ему:

— Знаю, что ты — обманщик и волшебник! Вот сей волхв пришел из Египта, и я теперь хочу узнать, кто из вас обоих сильнее в волшебстве.

Тогда Феона сказал епископу:

— Я покажу над тобою два действия моей волшебной силы и, если они не повредят тебе, то и я уверую в твоего Бога.

Приготовив из муки две круглые лепешки, он предложил епископу съесть их. Епископ взял и съел их, и они показались ему на вкус сладкими как мед и не причинили ему никакого вреда.

Увидев это, Феона удивился и сказал:

— Я испытаю на тебе еще одно чудесное действие моего искусства и, если оно тебе не повредит, то уверую в твоего Бога.

Взяв чашу с водою, он положил в нее одну ядовитую траву и призвал на помощь себе могущественнейших бесов, чтобы яд подействовал сильнее, а потом дал выпить воду святому.

Когда святый выпил ее без всякого вреда для себя, Феона тотчас же упал к ногам святого епископа и сказал:

— Нет другого Бога, на Которого можно было бы уповать, кроме единого Иисуса!

А потом сказал царю:

— Я — христианин и поклоняюсь Распятому!

Услышав это, царь пришел в большое смущение и воскликнул:

— Велики чудеса христианских волшебников!

И повелел обоих отвести в темницу. Там святый епископ, научив Феону вере, переименовал его в Синезия (что значит: исполненный разума, так как он чистым сердцем уразумел и познал Христа Бога и Господа) и окрестил его.

Наутро царь повелел привести к себе святого епископа и, преклонив пред ним голову, сказал ему:

— Здравствуй, учитель волшебников.

И потом стал убеждать его обратиться к нечестивой эллинской вере. Когда же святый отказался принести жертву богам, царь повелел растянуть его на земле, лицом кверху и привязать к четырем деревьям за руки и за ноги, а потом принести довольно большой обломок каменного столба, который восемь человек едва могли снести, и положить его на чрево святого. Но святый епископ обратился с молитвою к Богу — и тотчас же тот камень, который был положен ему на чрево, поднялся сам собою и был отброшен от него далеко, почти на пятнадцать локтей расстояния. Тогда Диоклетиан повелел повесить святого за ноги, вниз головою, а к шее привязать тяжелый камень, и оставил его висящим в таком положении с утра до третьего часа дня. Потом он приказал обрезать внезапно веревку, на которой святый был повешен за ноги; он думал что, при падении, он будет раздавлен тяжелым камнем, расшибется и, таким образом позорно погибнет. Но когда это было сделано, святый епископ, силою Божиею, стал прямо на ноги свои. После этого мучитель произнес над ним смертный приговор.

Святый, с радостию услышав его, громко воскликнул:

— Благословен Бог, Отец Господа моего Иисуса Христа, что Он сподобил меня достигнуть того дня, наступления которого я всегда желал. Итак молю Тебя, Господи, поминай меня во веки и в настоящий час!

Сказав это, он преклонил колена и, подвергшись усечению главы, преставился в мире, исповедуя Пресвятую Троицу.

Потом царь повелел привести к себе волхва Феону, уверовавшего во Христа, и когда ни ласкательством, ни угрозами не смог склонить его к идольскому жертвоприношению, то повелел бросить его в глубокий ров и засыпать землей. Приведены были и свирепые кони, которые топтали ногами землю, насыпанную на святого, брошенного в ров. Так святый Феона, посыпаемый землею и долгое время попираемый конскими ногами, отошел к Господу^[3].

Свой страдальческий подвиг святые мученики — епископ Феопемпт и Феона, он же и Синезий, — совершили в Никомидии, при царе Диоклетиане, пребывая под властию верховного Царя — Господа нашего Иисуса Христа, ему же со Отцем и Святым Духом слава во веки, аминь.

 

 

Память преподобной
Синклитикии

 

Преподобная Синклитикия родилась в Египте в городе Александрии^[4], куда из Македонии^[5] переселились ее родители — люди знатного рода, известные своим благочестием и очень богатые. Когда она достигла девического возраста, то многие благородные и богатые юноши, очарованные необычайною красотою ее лица и всеми признанным ее добронравием, искали вступить с нею в брак. Но она не хотела выходить замуж, еще с юности пламенея любовию к Небесному Жениху Христу Богу. Вот почему она заботилась не о внешнем украшении себя, а о внутреннем, очищая душу свою постом, целомудрием и чистотою ума, дабы явиться угодною очам Христовым. Устремив к Богу весь свой ум, она одержала победу над невидимым врагом, диаволом, возбуждающим людей к грехам. По смерти своих родителей она раздала все имение свое нищим и убогим, а сама отреклась от мира, дошедши ради Бога до крайнего обнищания, взяла с собою сестру, лишенную зрения, и поселилась в могильном памятнике своего родственника. Иноческий сан она считала столь великим, что не знала, как возблагодарить за него Бога, ущедрившего ее. В первые годы подвижнической жизни она превзошла многих, но скрывала свои подвиги. Она не только вкушала мало хлеба и скудную меру воды, но и хлеб у нее был из отрубей. Пост свой она увеличивала, если воздвигалась против нее брань врага. Слава о ее подвигах привлекла к ней многих жен, которые просили у нее назидания. Долго она одним молчанием отвечала на их просьбы, но неотступные мольбы заставили ее давать наставления уже многим подвижницам, которые собрались вокруг нее и составили общежитие. В конце своей жизни она потерпела от искусителя то же, что потерпел некогда праведный Иов, ибо лютые недуги постигли ее, и все ее тело было покрыто струпьями, истощено и изъедено язвами и червями, Так страдала она три года и шесть месяцев, не дозволяя, чтобы врач оказывал ей помощь, и только возлагая на Бога одного свою надежду. Когда же наступило время ее отшествия из этой жизни, она узрела в видении святых Ангелов и лик пресветлых дев, призывавших ее к себе, и увидела райские селения. После сего видения, обратившись со словом к девицам-инокиням, она предсказала день и час своего разлучения с телом. Оно должно было совершиться чрез три дня после сего. Как сказала она, так и было: ибо спустя три дня, в назначенный ею час, она разлучилась с своим многоболезненным телом и лютыми язвами, и перешла, как мученица, к Господу в жизнь безболезненную, какою наслаждаются на Небесах святые^[6]. Она прожила на земле около восьмидесяти лет во многих трудах и подвигах; ныне же пребывает в вечных Небесных Обителях.

 

 

Житие преподобной
Аполлинарии
 

 

По смерти греческого царя Аркадия^[7], сын его Феодосий^[8] остался малым, восьмилетним отроком и не мог управлять царством; поэтому брат Аркадия, Римский император Гонорий^[9] вручил попечительство над юным царем и управление всем греческим царством одному из важнейших сановников, анфипату^[10] по имени Анфемию^[11], мужу мудрому и весьма благочестивому. Этот анфипат до тех пор, пока Феодосий вырос, всеми в то время почитался как царь, почему и святый Симеон Метафраст^[12], начиная писать сие житие, говорит: «В царствование благочестивого царя Анфемия», — и во всей этой истории называет его царем. У сего Анфемия было две дочери, из коих одна, младшая, с самых детских лет имела в себе нечистого духа, а старшая от юности проводила время в святых церквах и молитвах. Имя сей последней было Аполлинария. Когда она достигласовершеннолетия, родители ее стали помышлять о том, как бы выдать ее замуж, но она отказывалась от этого и говорила им:

 

— Я хочу уйти в монастырь, слушать там Божественное писание и видеть чин монастырской жизни.

Родители говорили ей:

— Мы хотим выдать тебя замуж.

Она же отвечала им:

— Не хочу идти замуж, но надеюсь, что Бог и меня сохранит в страхе пред Ним чистою, как Он соблюдает в непорочности Своих святых дев!

Родителям ее казалось весьма удивительным, что она говорила так, будучи еще столь юною, и что до такой степени она была объята любовию к Божественному. Но Аполлинария снова стала умолять своих родителей, чтобы они привели к ней какую-нибудь инокиню, которая бы научила ее Псалтири и чтению Святых Писаний. Анфемий же немало скорбел о ее намерении, потому что ему хотелось выдать ее замуж. Когда же девица не изменила своего желания и отказалась от всяких подарков, которые предлагались ей искавшими ее руки знатными юношами, родители сказали ей:

— Чего же ты хочешь, дочь?

Она отвечала им:

— Прошу вас, отдайте меня Богу — и вы получите награду за мое девство!

Видя, что намерение ее непоколебимо, крепко и благочестиво, они сказали:

— Да будет воля Господня!

И привели к ней опытную инокиню, которая научила ее читать божественные книги. После сего она сказала родителям:

— Прошу вас, отпустите меня в путешествие, чтобы я могла увидеть Святые места в Иерусалиме. Там я помолюсь и поклонюсь Честно́му Кресту и Святому Воскресению Христову!

Они не хотели отпустить ее, потому что она была для них в доме единственной утехою, и они сильно любили ее, так как другая ее сестра была одержима бесом. Аполлинария же в течение долгого времени умоляла родителей своими просьбами, и вот они, против желания своего, согласились, наконец, отпустить ее. Они дали ей многих рабов и рабынь, немало золота и серебра и сказали:

— Возьми это, дочь, и ступай, исполни обет свой, ибо Бог хочет, чтобы ты была Его рабою!

Посадив ее на корабль, они простились с нею и сказали:

— Помяни и нас дочь, в молитвах на Святых местах!

Она же сказала им:

— Как вы исполняете желание моего сердца, так пусть и Бог исполнит ваши прошения и избавит вас в день скорби!

Итак, разлучившись с родителями, она отправилась в плавание. Достигнув Аскалона^[13], она пробыла тут несколько дней из-за волнения морского и обошла там все церкви и монастыри, молясь и подавая милостыню нуждающимся. Здесь же нашла она себе спутников для путешествия в Иерусалим и, придя во Святый Град, поклонилась Воскресению Господню и Честно́му Кресту, совершая усердную молитву за родителей своих. В эти дни своего богомолья Аполлинария посещала и женские монастыри, жертвуя большие суммы на нужды их. В то же время она стала отпускать на свободу излишних рабов и рабынь, причем давала им щедрою рукою награду за их службу и поручала себя их молитвам. Чрез несколько дней, по окончании своих молитв на Святых местах, Аполлинария, посетив Иордан, сказала оставшимся с нею:

— Братия мои, я хочу освободить и вас, но сначала отправимся в Александрию и поклонимся святому Мине^[14].

Они же сказали:

— Пусть будет так, как ты, госпожа, повелеваешь!

Когда они приближались к Александрии, о ее прибытии узнал проконсул^[15] и послал почетных людей встретить ее и приветствовать как дочь царскую. Она же, не желая приготовленных ей почестей, ночью вошла в город и сама, явившись в дом проконсула, приветствовала его и его супругу. Проконсул же с супругой упали ей в ноги, говоря:

— Зачем ты так поступила, госпожа? Мы послали приветствовать тебя, а ты, наша госпожа, пришла к нам сама с поклоном.

Блаженная Аполлинария сказала им:

— Хотите ли вы сделать мне приятное?

Они же отвечали:

— Конечно, госпожа!

Тогда святая сказала им:

— Отпустите же меня немедленно, не докучайте мне почестями, ибо я хочу идти и помолиться святому мученику Мине.

И они, почтив ее драгоценными дарами, отпустили. Блаженная же раздала те дары нищим. После того она в течение нескольких дней оставалась в Александрии, обходя церкви и монастыри. При этом она нашла в том доме, где имела пребывание, одну старицу, которой Аполлинария подала щедрую милостыню и упросила тайно купить ей мантию, параманд^[16], клобук и кожаный пояс, и все мужские одежды иноческого чина. Старица же, согласившись, купила все это и, принеся к блаженной, сказала:

— Да поможет тебе Бог, мать моя!

Получив монашеские одежды, Аполлинария сокрыла их у себя, чтобы про то не узнали ее спутники. Потом она отпустила оставшихся при ней рабов и рабынь, кроме двоих — одного старого раба и другого евнуха, и, севши на корабль, отплыла в Лимн. Оттуда наняла она четырех животных и отправилась к гробу святого мученика Мины. Поклонившись мощам святого и совершив свои молитвы, Аполлинария в закрытой колеснице поехала в скит поклониться жившим там святым отцам. Был вечер, когда она отправилась в путь, и она велела евнуху находиться позади колесницы, а раб, находившийся впереди, правил животными. Блаженная же, сидя в закрытой колеснице и имея с собою иноческие одежды, совершала тайную молитву, испрашивая у Господа помощи в предпринятом ею деле. Наступила темнота и приближалась полночь; приблизилась и колесница к одному болоту, находившемуся при источнике, который после стал называться источником Аполлинарии. Откинув покрывало колесницы, блаженная Аполлинария увидала, что оба ее служителя, евнух и возница, задремали. Тогда она сняла с себя мирские одежды и облеклась в иноческое мужское одеяние, обращаясь при сем к Богу с такими словами:

— Ты, Господи, дал мне начаток сего образа, сподоби же меня до конца понести его, по Твоей Святой воле!

Потом, осенив себя крестным знамением, она тихо сошла с колесницы, между тем как слуги ее спали, и, войдя в болото, скрывалась здесь до тех пор пока колесница не уехала дальше. Святая поселилась в той пустыне при болоте и жила одна пред лицом Единого Бога, Которого она возлюбила. Бог же, видя ее сердечное к Нему влечение, покрывал ее Своею десницею, помогая ей в борьбе с невидимыми врагами, и подавая ей телесное пропитание в виде плодов с финикового дерева.

Когда же колесница, с коей тайно сошла святая, двинулась дальше, слуги, евнух и старец, проснулись при свете наступавшего дня, заметив, что колесница пуста, очень испугались; они видели только одежды своей госпожи, а ее самой не находили. Они удивлялись, не зная, когда сошла она, куда отправилась и с какою целию, сняв притом с себя все одежды. Долго они искали ее, звали ее громким голосом но, не найдя, решили возвратиться назад, не зная, что другое им сделать. Итак, вернувшись в Александрию, они объявили обо всем проконсулу Александрийскому, а тот, чрезвычайно удивленный сделанным ему донесением, тотчас обо всем с подробностями написал анфипату Анфемию, отцу Аполлинарии, и отослал ему с евнухом и старцем оставшиеся в колеснице ее одежды. Анфемий, почитав письмо проконсула, вместе с супругою своею, матерью Аполлинарии, долго и неутешно рыдали вместе, рассматривая одежды любимой своей дочери, а с ними плакали и все вельможи. Потом Анфемий молитвенно воскликнул:

— Боже! Ты избрал ее, Ты и утверди ее в страхе Твоем!

Когда вслед за этим все снова зарыдали, то некоторые из вельмож стали утешать царя такими словами:

— Вот истинная дочь добродетельного отца, вот истинная отрасль благочестивого царя! В этом, государь, получила свидетельство пред всеми твоя добродетель, за которую Бог благословил тебя такою дочерью!

Говоря это и многое другое, они несколько успокаивали горькую скорбь царя. И все молились Богу за Аполлинарию, чтобы Он укрепил ее в таком житии, ибо поняли, что она ушла на трудное пустынническое житие, как это и случилось на самом деле.

Святая же дева несколько лет прожила на том месте, где она сошла с колесницы, пребывая в пустыне около болота, из которого поднимались целые облака язвительных комаров. Там вела она борьбу с диаволом и с телом своим, которое было прежде нежно, как тело девицы, выросшей в царской роскоши, а потом стало похожим как бы на броню черепахи, ибо она иссушала его трудами, постом и бдением и отдавала на съедение комарам, а кроме того, ее опалял и зной солнца. Когда же Господь восхотел, чтобы она нашла себе приют среди святых отцов пустынников, и чтобы о ней увидали люди, для своей пользы, то вывел ее из того болота. Ей явился во сне Ангел и повелел идти в скит и именоваться Дорофеем. И она вышла из своего местопребывания, имея такую наружность, что никто не мог бы сказать наверное, мужчина ли пред ним, или женщина. Когда она однажды рано утром шла по пустыне, ее встретил святый пустынник Макарий и сказал ей:

— Благослови, отче!

Она же испрашивала у него благословения, и потом, благословив друг друга, они пошли вместе к скиту. На вопрос святой:

— Кто ты, отче?

Он отвечал:

— Я — Макарий.

Тогда она сказала ему:

— Будь добр отче, позволь мне остаться с братией твоею!

Старец, приведя ее в скит, отвел ей келлию, не зная о том, что она женщина, и считая ее скопцом. Бог не открыл ему этой тайны, для того чтобы впоследствии все получили от того большую пользу и для славы Своего святого Имени. На вопрос же Макария: как ее зовут? она отвечала:

— Имя мое — Дорофей. Слыша о пребывающих здесь святых отцах, я пришел сюда пожить с ними, если только окажусь этого достойным.

Старец спросил ее тогда:

— Что ты можешь делать, брат?

И Дорофей отвечал, что он согласен делать то, что ему будет повелено. Тогда старец указал ей делать циновки из тростника. И святая дева стала жить, как муж, в особой келлии, посреди мужей, как живут пустынные отцы: Бог не давал никому проникнуть в тайну ее. Дни и ночи проводила она в непрестанной молитве и занятии рукоделием. С течением времени она стала выделяться среди отцов строгостию своей жизни; сверх того, ей дана была от Бога благодать исцеления недугов, и имя Дорофея было у всех на устах, ибо все любили сего мнимого Дорофея и почитали его великим отцом.

Прошло довольно времени, и злой дух, которым была одержима младшая дочь царя Анфемия, сестра Аполлинарии, стал сильнее мучить ее и кричал:

— Если вы не отведете меня в пустыню, то я не оставлю ее.

К этой хитрости диавол прибег для того, чтобы обнаружилось, что Аполлинария живет среди мужчин, и чтобы изгнать ее из скита. А так как Бог не допускал диаволу говорить что-нибудь об Аполлинарии, то он мучил ее сестру, чтобы ее отправили в пустыню. Вельможи советовали царю послать ее к святым отцам в скит, чтобы те помолились о ней. Царь так и сделал, послав к пустынным отцам свою бесноватую с множеством слуг.

Когда все прибыли в скит, навстречу им вышел святый Макарий и спросил их:

— Зачем, чада, вы пришли сюда?

Они же сказали:

— Благочестивый государь наш Анфемий прислал свою дочь, чтобы вы, помолившись Богу, исцелили ее от болезни.

Старец, приняв ее из рук царского сановника, отвел ее к авве Дорофею, или иначе к Аполлинарии, и сказал:

— Вот это царская дочь, которая нуждается в молитвах здесь живущих отцов и в твоей молитве. Помолись о ней и исцели ее, так как тебе от Господа дарована сия способность исцеления.

Аполлинария же, услышав это, стала плакать и говорила:

— Кто такое я, грешный, что вы приписываете мне власть изгонять бесов?

И, склонившись на колена, умоляла старца такими словами:

— Оставь меня, отец, плакать о многочисленных грехах моих; я немощен, и не в силах сделать что-либо в таком деле.

Но Макарий сказал ей:

— Разве другие отцы не творят знамений силою Божией? И тебе также предоставлено это дело.

Тогда Аполлинария сказала:

— Да будет воля Господня!

И, умилосердившись над бесноватой, взяла ее в свою келлию. Узнав в ней свою сестру, преподобная со слезами радости обняла ее и сказала:

— Хорошо, что ты пришла сюда, сестра!

Бог же запретил бесу объявлять об Аполлинарии, которая продолжала скрывать свой пол под видом и именем мужчины, и святая боролась с диаволом молитвою. Однажды, когда диавол стал особенно сильно мучить девицу, блаженная Аполлинария, воздев руки к Богу, со слезами молилась о сестре своей. Тогда диавол, не будучи в состоянии противиться силе молитвы, громко закричал:

— Беда мне! Меня гонят отсюда, и я удаляюсь!

И, повергши девицу на землю, вышел из нее. Святая же Аполлинария, взявши с собою выздоровевшую сестру свою, привела ее в церковь, и, припадая к ногам святых отцов, говорила:

— Простите мне, грешному! Я много грешу, живя посреди вас.

Они же, призвав посланных от царя, отдали им исцеленную царскую дочь и отпустили ее с молитвами и благословением к царю. Родители весьма обрадовались, когда увидели свою дочь здоровою, и все вельможи обрадовались счастию царя своего и прославляли Бога за столь великую Его милость, ибо видели, что девица стала здорова, прекрасна лицом и тиха. Святая же Аполлинария еще более смиряла себя среди отцов, принимая на себя все новые и новые подвиги.

Потом диавол снова прибег к хитрости, чтобы огорчить царя и обесчестить его дом, а также обесславить и причинить зло мнимому Дорофею. Он снова вошел в царскую дочь, но не мучил ее как прежде, а дал ей вид зачавшей женщины. Увидев ее в таком положении, родители ее чрезвычайно смутились и стали допрашивать ее, с кем она согрешила. Девица же, будучи чиста телом и душою, отвечала, что она сама не знает, как это с нею случилось. Когда родители побоями стали принуждать ее к тому, чтобы она сказала, с кем пала, диавол сказал ее устами:

— Тот черноризец, в келлии у которого я жила в скиту, виновен в моем падении.

Царь пришел в сильное раздражение и повелел разрушить тот скит. Царские воеводы пришли с воинами в скит и с гневом требовали выдать им черноризца, оскорбившего так жестоко царскую дочь, а в случае противления угрожали истребить всех скитников. Услышав это, все отцы пришли в чрезвычайное смятение, но блаженный Дорофей, выйдя к слугам царским, сказал:

— Я тот, кого вы ищете; возьмите меня одного, как виновного, а прочих отцов, как невинных, оставьте в покое.

Отцы, услышав это, огорчились и говорили Дорофею: «И мы пойдем с тобою!» — потому что они не считали его виновным в том грехе. Но блаженный Дорофей говорил им:

— Господа мои! Вы только молитесь обо мне, я же надеюсь на Бога и на ваши молитвы, и думаю, что скоро благополучно вернусь к вам.

Тогда они повели его всем собором в церковь и, сотворив о нем молитву и поручив его Богу, отдали его посланным от Анфемия; авва Макарий и другие отцы были однакоже уверены в том, что Дорофей ни в чем неповинен. Когда Дорофея привели к Анфемию, он упал к его ногам и сказал:

— Умоляю тебя, благочестивый государь, терпеливо и в молчании выслушать то, что я скажу о твоей дочери; но я скажу вам все только наедине. Девица же чиста и не потерпела никакого насилия.

Царь с царицею остались тогда с Дорофеем одни, и он сказал им:

— Умоляю вас именем Божиим, — обещайте мне, что вы, узнав истину, отпустите меня на мое место жительства.

Когда они дали ему в этом свое царское обещание, то блаженная Аполлинария сказала им:

— Это я, смиренный, исцелил вашу дочь, с помощию Божией и по молитвам святых отцов.

Царь и царица как бы онемели от удивления и со вниманием слушали блаженную.

— Я открою вам, — продолжала та, — великую тайну, доселе тщательно сохранявшуюся мною, для того чтобы посрамить диавола, клевещущего на невинных.

Сказав это, она сняла покров с груди своей, и царь с царицею увидели, что пред ними — не мужчина, а женщина.

— Отец, — сказала тогда блаженная, — я дочь твоя — Аполлинария!

Услышав это, родители сначала как бы омертвели от ужаса и удивления, но потом, узнав в ней свою дочь, чрезвычайно обрадовались и пролили в тот день немало радостных слез. Затем они привели к блаженной Аполлинарии и сестру её, которую считали беременной, и сказали ей:

— Знаешь ли ты этого черноризца?

Она отвечала:

— Да, это действительно тот самый человек, который исцелил меня силою Божиею.

И, упав святой в ноги, девица умоляла ее, чтобы она исцелила ее чрево. Аполлинария же, подняв с земли сестру свою, положила ей на чрево руку свою, и бес тотчас же бежал, а девица стала здорова, как прежде. Увидев это, родители прославляли Бога и говорили:

— Действительно, это наша дочь, Аполлинария!

И поднялся в царском дому радостный плач и о том, что нашлась неожиданно старшая дочь, Аполлинария, о коей дотоле не было вести, и о том, что другая дочь освободилась от незаслуженного позора. Святая же Аполлинария пробыла у родителей своих несколько дней и подробно рассказала им всё о себе, а слушавшие ее родители прославляли Бога за Его чудесное промышление.

Когда же святая вознамерилась уйти в свое местопребывание, родители стали молить ее о том, чтобы она осталась у них. Но они не могли упросить ее, а притом и не хотели нарушить царское свое слово, данное ей, что отпустят ее на место ее жительства, ранее открытия тайны ее. Итак, они, против собственного желания, отпускали свою любимую дочь, плача и рыдая, но в то же время радуясь в душе такой добродетельной дочери, которая предала себя на служение Богу. Блаженная же Аполлинария просила своих родителей молиться о ней, и они сказали ей:

— Бог, Которому ты уневестила себя, да усовершит тебя в страхе и любви к Нему и да покроет тебя Своего милостию; а ты, возлюбленная дщерь, поминай нас в своих святых молитвах.

Ей хотели дать много золота, чтобы она отнесла его в скит на нужды святых отцов, но она не захотела взять его.

— Отцы мои, — говорила она, — не имеют нужды в богатствах сего мира; мы заботимся только о том, чтобы не лишиться благ небесных.

Итак, сотворив молитву и долго проплакав, обнимая и лобзая свою любимую дочь, царь и царица отпустили ее на место ее жительства. Блаженная же радовалась и веселилась о Господе.

Когда же она пришла в скит, отцы и братия возрадовались тому, что брат их, Дорофей, вернулся к ним невредим и здрав, и устроили в тот день празднество, в благодарение Господу. Никто так и не узнал, что приключилось с нею у царя, а равно осталось в безвестности и то, что Дорофей женщина. И жила святая Аполлинария, этот мнимый Дорофей, среди братии, как и прежде, пребывая в своей келлии. Чрез некоторое время, провидя свое отшествие к Богу, она сказала авве Макарию:

— Сделай мне милость, отче: когда мне наступит время отойти в иную жизнь, то пусть братия не омывают и не опрятывают моего тела.

Старец же сказал:

— Как же это возможно?

Когда она преставилась к Господу^[17], братия пришли омыть ее тело и, увидев, что пред ними женщина, громогласно восклицали:

— Слава Тебе, Христе Боже, имеющий много сокровенных святых у Себя!

Святый же Макарий удивлялся тому, что ему не была открыта эта тайна. Но в сонном видении он увидел одного человека, который говорил ему:

— Не скорби о том, что от тебя была сокрыта эта тайна; и тебе подобает быть увенчанным со святыми отцами, жившими в древние времена.

Явившийся сказал при сем о происхождении и жизни блаженной Аполлинарии и назвал ее имя. Воспрянув от сна, старец созвал братию и рассказал им о том, что видел, и все дивились и славили Бога, дивного во святых Своих. Украсив тело святой, братия с почетом погребли его на восточной стороне храма, в гробнице святого Макария. От святых мощей ее совершались многие исцеления, по благодати Господа нашего Иисуса Христа, Ему же слава во веки, аминь.

 

 

Память святого Пророка
Михея

Святый Пророк Михей, сын Иемвлая^[18] был современником Пророка Божия Илии и жил во времена Ахава, царя Израильского^[19] и Иосафата, царя Иудейского^[20]. Михей пророчествовал изустно и предвозвестил несчастный конец войны Ахава против Сирии. Однажды Иосафат прибыл в Самарию^[21], чтобы посетить Ахава. Вспомнив, что Рамоф, город Галаадский^[22], которым владели Сирийцы, прежде принадлежал царству Израильскому, Ахав просил Иосафата идти общими силами войною против Сирии^[23]. Благочестивый царь Иудейский соглашался на это, но прежде выступления в поход хотел узнать волю Божию из уст пророков. Тогда Ахав призвал к себе пророков Ваала^[24]. Сии ложные пророки, представ пред обоими царями, сидевшими на великолепных престолах во вратах Самарийских, предвозвещали Ахаву победу над Сирийцами. Но Иосафат спросил, нет ли здесь еще пророка Господня, чтобы чрез него вопросить Господа.

— Есть еще один человек, чрез которого можно вопросить Господа, — отвечал Ахав, — но я не люблю его, потому что он не пророчествует обо мне доброго, а постоянно пророчествует худое; это — Михей, сын Иемвлая.

— Не говори так, царь, — возразил Иосафат.

Тотчас же Ахав велел позвать Михея.

Царь спросил его:

— Михей, идти ли нам на Рамоф Галаадский, или удержаться?

Михей отвечал:

— Я видел всех сынов Израиля, рассеянных по горам, как овец, у которых нет пастыря, и сказал Господь: нет у них начальника, пусть возвратятся каждый в дом свой с миром.

Тогда Ахав дал приказание отвести Пророка Михея в темницу и давать ему там лишь понемногу хлеба и воды, доколе он (Ахав) не возвратится с миром.

На это Михей заметил:

— Если возвратишься в мире, то не Господь говорил чрез меня.

Ахав не послушался пророческих слов святого Михея и открыл войну с Сирийцами, но в первом же сражении получил смертельную рану^[25], а Иосафат с своим войском возвратился в Иудею.

 

 

Память преподобного
Григория Критского

 

 

Преподобный отец наш Григорий родился в 760 году на острове Крите^[26] от благочестивых супругов Феофана и Иулиании. При добром домашнем воспитании он получил и книжное образование. В то время исповедники православной веры терпели великие притеснения от еретиков — иконоборцев. С детства преданный Православию и горячо желая соблюсти правую веру во всей ее чистоте, юноша однажды взял из дома запас пищи и удалился в Селевкию^[27]. Немалое время прожил он здесь, питаясь хлебом и водою и проводя в подвигах благочестия богоугодную жизнь.

По смерти императора Льва IV иконоборца^[28], преподобный Григорий на двадцатом году своей жизни отправился во Святый Град Иерусалим поклониться его святыням. Здесь он пробыл двенадцать лет, с терпением и радостию перенося жестокие притеснения от арабов^[29] и евреев. Оттуда св. Григорий переселился в Рим, где принял пострижение в ангельский образ, в коем и подвизался, умерщвляя свою плоть воздержанием.

В 811 году св. Никифор, Патриарх константинопольский^[30] отправил к Римскому папе св. Льву III-му^[31] св. Михаила исповедника, епископа Синадского^[32], с соборною грамотой о венчании на царство императора Михаила Куропалата^[33]. В Риме св. Михаил духовно сблизился с преп. Григорием и, возвращаясь в Константинополь, взял его с собою, а потом поместил в обители на мысе Акрите^[34]. Здесь преподобный ради Христа подвергал себя великим лишениям: ходил босой, имел только одну одежду, пищу, состоявшую из небольшого количества хлеба и воды, вкушал только по одному разу через два или три дня; спал на рогоже, жилищем избрал себе глубокую яму и здесь горько оплакивал смуты, которые волновали тогда христианские церкви^[35]. Впоследствии святый подвижник затворился в тесной келлии; отсюда выходил он, одетый в одну только кожаную одежду, чтобы наносить воды в чан, стоявший у монастырской ограды. Исполнив эту тяжелую работу, преподобный уединялся в своей келлии и здесь совершал келейное правило. Так подвизаясь добрым подвигом, он предал в руки Божии святую душу свою^[36].

 

 

Память преподобного
Фостирия

 

 

Преподобный Фостирий, подобно солнцу воссияв на востоке, просветил пребывающих во тьме. Уединившись на высокой пустынной горе, он пребывал в непрестанной молитве к Богу, умерщвляя свою плоть постом, ночными бдениями, суровой, полной лишений, жизнью. Великим подвижничеством сиял он, как светило во вселенной, оправдывая тем имя, которое носил^[37]. Очистив свое тело и освятив свою душу чрез исполнение заповеди Господней: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой и по Мне грядет^[38], преподобный соделался обиталищем Святаго Духа. По дарованной от Бога благодати, он исцелял недуги и всевозможные раны у притекавших к нему с верою.

Подобно славному Пророку Илии, преподобный отец наш Фостирий получал пищу с Небес. Но не во́роны носили ему пищу, как повествует писание о Пророке^[39], а Ангел Господень. Сей небесный посланник ежедневно полагал хлеб для преподобного на известном месте; когда же к святому мужу приходили посетители, то на том месте преподобный находил хлебы и на их долю. Сие преславное чудо благоволения Божия совершалось не в течение немногих дней, как во времена святого Пророка Илии на горе Кармиле, а во все те многие годы, когда преподобный Фостирий пребывал в уединении и безмолвии.

Когда впоследствии, с Божиею помощию, преподобный Фостирий основал монастырь, в котором собралась многочисленная братия, то он не получал уже с Неба хлебов, как прежде, но подавал им пищу от трудов рук своих. Это произошло не потому, чтобы Бог изнемог во Своей благодатной помощи, и не потому, чтобы он отвращался от молитвы святого, тем более, что и сам святый отец никогда не молился о пище, памятуя заповедь Христову: ищите же прежде Царствия Божия и правды Его и сия вся приложатся вам^[40]. Но так восхотел Господь подавать им пищу за труды и посему повелел угоднику Своему Фостирию ничего не принимать ни от кого, а все потребное получать от трудов рук своих. Не принимая сам никаких приношений, преподобный и братию свою поучал прилежно упражняться в молитве, душеполезном чтении и в рукоделиях и сам служил для них в сем постоянным примером.

При жизни святого Фостирия в Церкви возникли некоторые ереси; для прекращения сего соблазна составился Собор из многих отцов, на который был приглашен и преподобный Фостирий. Не уклонился блаженный от сего нового подвига и, прибыв на Собор, мужественно и убедительно исповедал правую веру, так что многие из еретиков возвратились в общение церковное. Другие же поступали в иноки, движимые к тому святою жизнию великого подвижника, по молитвам которого совершались многие чудотворения, и во время земного его жития, и по блаженном его к Богу преставлении, последовавшем вечером накануне праздника Богоявления Господня.

 

 

Память преподобного
Мины 

 

 

Преподобный отец наш Мина подвизался в одной из общежительных обителей Синайской горы^[41] в шестом веке по Рождестве Христовом. Пятьдесят лет исполнял он различные иноческие послушания. В третий день после блаженной кончины сего подвижника вся братия собралась в храм чтобы, по уставу церковному, совершить отпевание усопшего. Во время сего богослужения храм внезапно исполнился благовония, исходившего от того места, где лежал усопший. Когда, по приказанию настоятеля, гроб с останками почившего преподобного Мины был открыт, все присутствовавшие увидели, что по обеим его ногам двумя ручьями протекало благовонное миро. Тогда настоятель сказал братии:

— Смотрите, это выступил как бы пот от трудов, подъятых ногами почившего при жизни; он исполнен благоухания в свидетельство того, что труды эти приняты Богом. Несите же и вы по чистой совести и с полным прилежанием возлагаемые на вас послушания, чтобы получить воздаяние за труды от Господа Бога и Спаса нашего.

Примечания 

1. ↑ Еванг. от Матф., гл. 10, ст. 28.
2. ↑ Греко-римский бог, почитавшийся покровителем умственного просвещения и божеством Солнца.
3. ↑ Кончина его последовала в 303 году.
4. ↑ Об Александрии см. на стр. 152, прим. 4.
5. ↑ Македония — провинция Римской империи на юге Балканского полуострова, на севере от Греции.
6. ↑ Преподобная Синклитикия скончалась около 350 года.
7. ↑ Аркадий, по разделе Римской империи отцом его Феодосием I Великим, царствовал в Восточной Римской империи, или в Византии, с 395 по 408 г.
8. ↑ Феодосий II-й — сын Аркадия, названный Младшим, в отличие от деда своего Феодосия I Великого; царствовал в Византии с 408 по 450 г.
9. ↑ Гонорий — другой сын Феодосия Великого — получил, при разделе империи, Запад и царствовал с 395 по 423 г.
10. ↑ Анфипат (греч. Ἀνθήπατος), или проконсул, — сановник в Византийской империи, занимавший государственную должность правителя отдельной области или провинции.
11. ↑ Анфемий — отец Аполлинарии — был проконсулом, или анфипатом, с 405 г. и пользовался влиянием при дворе, так что по смерти императора Аркадия в 408 г. брат его Гонорий, император Западной империи, назначил сего Анфемия опекуном к 8-ми летнему сыну Аркадия Феодосию и доверил ему временное правление всей Восточной империей. Поэтому Анфемий в житии называется царем. О нем упоминает блаженный Феодорит, и сохранилось письмо к нему св. Иоанна Златоуста.
12. ↑ О св. Симеоне Метафрасте см. на стр. 174, прим. 6.
13. ↑ Аскалон — один из пяти главных филистимских городов в Палестине на берегу Средиземного моря, между Газою и Азотом. Назначенный в удел колену Иудину и завоеванный им, он, однако, после был независим и, подобно другим филистимским городам, был во вражде с Израилем.
14. ↑ Здесь разумеется св. великомученик Мина, память коего празднуется 11-го ноября. Мученическая кончина святого Мины последовала в 304 г. и останки его верующими были перенесены в Александрию, где на месте погребения их был воздвигнут храм; сюда-то и стекались многочисленные поклонники, так как по молитвам святого совершалось здесь множество чудес.
15. ↑ Проконсул — правитель области.
16. ↑ Параманд, иначе называемый аналав, — это принадлежность монашеского одеяния. В древности параманд состоял из двух ремней, надеваемых поверх хитона или рубахи крестообразно на плечи, в знамение поднятия на рамена крестного ига Христова. Иначе параманд устроялся из двойных шерстяных перевязей, спускавшихся с шеи и обнимавших крестообразно плечи под мышками и затем препоясывавших нижнюю одежду. Впоследствии к этим ремням и перевязям стали прикреплять небольшой льняной плат на груди с изображением страданий Христовых, опоясываясь концами ремней или перевязей его крестообразно, наподобие диаконского ораря. Некоторые из иноков надевали параманд поверх одежды монашеской, иные же только сверх хитона, или рубахи, как носят и теперь. В настоящее же время поверх одежды носят удлиненный параманд, или аналав, только схимники.
17. ↑ Около 470 года.
18. ↑ Сей Пророк Михей не принадлежал числу 12-ти так называемых «меньших пророков» и жил в IX веке. Святый же пророк Михей из числа «меньших пророков» жил и пророчествовал лет на 130 позже.
19. ↑ Ахав, сын Амврия, — царь Израильский; он сочетался браком с нечестивою Иезавелью, дочерью царя Сидонского, и вместе с нею ввел новое идолослужение в царстве Израильском — служение Ваалу и Астарте, божествам Сидонским. При нем жил и грозно обличал его нечестие Пророк Божий Илия Фесвитянин.
20. ↑ Иосафат, сын Асы, благочестивый царь Иудейский, царствовал с 914 по 889 г. до Р. Хр.
21. ↑ Самария — главный город царства Израильского. Город сей построен Амврием, царем Израильским, отцом Ахава, за 925 лет до Р. Хр. и до самого разрушения царства Салманассаром, царем Ассирийским, оставался главным городом и резиденцией царей Израильских.
22. ↑ Рамоф — город Галаадский, ныне — Сальт, лежащий при подошве горы Галаадской. — Галаад — страна Заиорданская.
23. ↑ Сирия — в обширном смысле означает обширную землю между Средиземным морем и Евфратом. Во время своей самостоятельности она разделялась на многие царства, из которых самым могущественным было царство Дамасское, которое в настоящем случае здесь и разумеется. В царствование Ваассы и Амврия, царей Израильских, Венадад, царь Сирийский, овладел несколькими городами Израильскими. При сыне Амврия, Ахаве, Венадад 2-й, сын предыдущего, осадил саму Самарию, но попал в плен, и принужден был заключить мир, возвратив Ахаву завоеванные отцом его города; однако Рамоф Галаадский остался в руках Сирийцев.
24. ↑ Ваал — главное божество Финикиян, под именем которого они обоготворяли главным образом Солнце. Введши с Иезавелью в царстве Израильском служение Ваалу и Астарте, Ахав особенно покровительствовал ложным пророкам Валовым, содержал их в числе около тысячи человек на своем царском иждивении.
25. ↑ Это было около 878 года до Р. Хр.
26. ↑ Остров Крит, называемый иначе Кандия, — от главного города того же имени, находился в восточной части Средиземного моря, к югу от Эгейского моря. По своей обширности и плодородию назывался прежде «царицею островов» Средиземного моря.
27. ↑ В древности известно несколько городов с именем Селевкии: и в Малой Азии, и в Месопотамии, и в Сирии, и Палестине. По близости расположения от острова Крита здесь следует разуметь малоазийский приморский город в Киликии, в юго-восточной части Малой Азии.
28. ↑ Лев — император Византийский, царствовал с 775 по 780 г.
29. ↑ Арабы взяли Иерусалим в 636 г. при халифе Омаре.
30. ↑ С 806 по 816 г., память его — 13 марта и 2 июня.
31. ↑ С 795 по 816 год.
32. ↑ Память его — 23 мая.
33. ↑ Михаил Куропалат, иначе называемый Рангав, царствовал с 811 по 813 г.
34. ↑ На малоазийском берегу Мраморного моря.
35. ↑ Разумеются волнения, вызывавшиеся иконоборцами на Востоке и новым учением об исхождении Святого Духа от Отца и Сына — на Западе.
36. ↑ Св. Григорий скончался около 820 года.
37. ↑ Фостирий — имя греческое (от φωστήρ, светило), значит осветитель.
38. ↑ Еванг. от Матф., гл. 16, ст. 24.
39. ↑ 3 Кн. Царств, гл. 17, ст. 6.
40. ↑ Еванг. от Матф., гл. 6, ст. 33.
41. ↑ Синай — гора, с которой Господь дал Закон народу еврейскому чрез Моисея. Она представляет одну из вершин горной цепи Хорив на полуострове Красного (Чермного) моря. Эта горная цепь, прорезанная узкими скалистыми ущельями и имеющая много пещер, с первых времен христианства стала излюбленным местом подвижников, которые образовали там несколько скитов и монастырей. Из подвижников синайских особенно известны: св. Иоанн Постник, впоследствии патриарх Константинопольский, преп. Иоанн Лествичник (списатель «Лествицы»), бывший в конце жизни игуменом Синайской горы, т. е. находящихся там обителей, и многие другие.