По страницам Очаковской приходской газеты

  
    

Памяти императора Павла I
       

11 марта 2001 г. исполнилось 200 лет, как совершилось одно из трагических событий русской истории: заговорщиками-аристократами в Михайловском замке был убит Император Павел I. Жизнь царя всегда находится под Дамокловым мечом, ибо он служит не только народу и державе, но и Богу. Ненавистники Бога и творят страшные преступления. Русским царям было памятно убийство св. князя Андрея Боголюбского. Петр I, для которого Боголюбская икона Божией Матери была особенно дорогой святыней, стал в свое время инициатором подъема мощей св. князя Боголюбского из-под спуда. Когда-то в детстве во время стрелецкого бунта его родной дядя на его глазах молился перед Боголюбской иконой Божией Матери, чтобы Царица Небесная умирила мятеж хотя бы ценой его жизни. Потом дядя вышел к стрельцам и был растерзан. Но мятеж скоро прекратился. В память этих событий Петр потом воздвиг храм в честь Боголюбской иконы Богородицы в Высокопетровском монастыре и устроил там усыпальницу рода своей матери.
        Павел Петрович, сын Екатерины II и Петра III, родился 3 октября (по нов. ст.), в день памяти свв. мчч. кн. Михаила Черниговского и боярина Феодора, в 1754 г. Только шесть лет провела с ним венценосная бабка Елизавета Петровна, как бы передавая прямую эстафету преемства от своего отца Петра I новому царю-реформатору. Будучи набожной и глубоко религиозной натурой, она и наследнику прививала эти качества. Став уже наследником и живя в Гатчинском дворце, Павел, как передают очевидцы, немало ночей проводил в молитве. Даже коврик в опочивальне был протерт коленями цесаревича. В девять лет тяжело заболев, Павел дал обет Господу, что, если выздоровеет, то построит в Москве больницу для бедных. Поправившись, он выполнил свое обещание. И ныне действует основанная Павлом 4-я градская клиническая больница. У Афонских монахов в Дохиарском монастыре, как передает епископ Порфирий (Успенский), хранилась редкая рукопись на греческом языке “Сказание о постройке в Санкт-Петербурге церкви св. Архистратига Михаила в 1797 г. императором Павлом Петровичем”. В “Сказании” говорится, что Павел в 20-летнем возрасте получил чудесное известие о том, что он со временем будет царем. В видении ему явился архангел Михаил и предрек будущее, сказав: когда это пророчество исполнится, пусть Павел вспомнит предсказание и построит храм во имя его. Архистратиг Михаил, Небесный Хранитель русских государей, предстал Павлу еще раз, когда он стал императором. Павлу I, как и св. царю Николаю II, была открыта трагическая правда последних дней их жизни, для того, чтобы выбор они сделали совершенно сознательно, чтобы молитвою и заступничеством святых подготовились к грядущим испытаниям. Накануне воцарения Господь посетил Павла еще одним видением. Незадолго до смерти Екатерины II ему приснился не совсем обычный сон: какая-то невидимая сила поднимала его на большую высоту. Несколько раз он просыпался, засыпал, все повторялось то же самое. Подобный же сон в эту ночь видела его супруга. 42 года было цесаревичу Павлу, когда в 1796 году скончалась его мать Екатерина II. Он был любящим и внимательным сыном несмотря на то, что его отстранили от всех государственных дел. Когда Павел получил известие о смертельной болезни своей матери (апоплексический удар), он очень переживал и повторял: “Какое несчастье”, ударял себя в лоб, проливал слезы и был вне себя”. (Я.И. Де-Санглен.)
        Вскоре Павел стал преемником Екатерины. Все современники отмечали удивительные человеческие качества императора: горячее, искреннее, правдивое и доброе сердце, острый и проницательный ум, пылкие и возвышенные чувства. Он был прекрасно воспитан. Духовником его являлся митрополит Платон (Левшин), с которым поддерживались откровенные доверительные отношения. Получил наследник и блестящее светское образование, знал три языка, в совершенстве владел манерами хорошего тона.
        С первых же дней правления Павлу пришлось столкнуться с “потемкинским духом”, как сам император называл особую атмосферу, существовавшую особенно в армии: легкомыслие в поведении, амикошонство (букв.: “свиная дружба”) между офицерами, вольности в одежде, склонность к дурным и опасным розыгрышам и развлечениям. Императрицы как Первые Дамы государства поддерживали такой стиль поведения, т.к. он был им удобен. Но для императора это являлось недопустимым. Поэтому в числе самых первых законов Павла - законы о дисциплине. Для армии и флота также были приняты новые Уставы. В этих законах, например, генералам запрещалось носить мундиры других корпусов; говорилось о наказаниях офицерам гвардии за неучтивость и шалости, творимые в городе. Все эти меры вызвали бурный протест и “глухую оппозицию” аристократии Императору, а потом и заговор против него.
        Павел I обратил внимание на положение солдат. Опыт полководца А.В. Суворова был особенно учтен императором. В новом Уставе подчеркивалось, что учеба не должна изнурять солдат; офицерам без надобности солдат “не бранить, не ругать, но добрыми словами приучать их, а еще менее бить за учение”. Даже недоброжелатели Павла признавали, что при нем солдаты “были всегда сыты, тепло одеты и не терпели ни в чем недостатка”. После смерти императора некоторые офицеры пытались говорить солдатам: “Радуйтесь, тиран пал”, на что те отвечали: “Вам, может, и тиран, а нам так отец родной!”
        В Уставе особое внимание уделялось службе Божией; говорилось об обязательности отправления службы каждое воскресение и каждый праздник и об обязанности посещать ее воинству; указывалось начало и конец дня знаменовать молитвой.
        Большую благодарность к Павлу испытывали русские крестьяне за целый ряд законов, значительно облегчивших их жизнь. Некоторые историки высказывают даже мысль, что, если бы не ранняя смерть Павла, то реформа 1861 г. могла бы быть проведена раньше. В своем “Пасхальном” манифесте в дни коронации Павел объявляет, что крестьянина нельзя привлекать к барщине более трех дней в неделю, а в воскресный день вообще не принуждать к работе, чтобы сельский пахарь мог пойти в храм. Законом предусматривалось создание в административном порядке запасных хлебных магазинов на случай неурожаев у крестьян. Все казенные крестьяне получили твердые наделы. Было запрещено продавать крестьян без земли и разбивать семьи при продаже. Крестьяне получили право обращаться с аппеляциями в суд. При Павле I впервые русские крестьяне как самостоятельное сословие присягнули на верность царю, целуя Крест и Евангелие.
        Весьма важные законы были приняты в отношении белого духовенства. Оно было освобождено от телесного наказания за уголовные преступления, ибо “чинимые им наказания ввиду самых тех прихожан, кои получали от них спасительные Тайны, располагают народные мысли к презрению священного сана”. До этого от телесного наказания в государстве были освобождены только дворяне и купцы. Позже было принято дополнение к этому закону, по которому после лишения провинившихся дворянского и купеческого звания и снятия сана со священника они могли быть подвергнуты физическим наказаниям.
        Белое священство было наделено правом носить золотой наперсный крест. До революции на всех синодальных наперсных крестах в память этого события стояла литера П, т.е. Павел. Также белое священство получило право носить фиолетовые бархатные камилавки и скуфьи, а знатнейшие протоиереи - митры, как у архимандритов.
        Император так определил свою позицию в отношении к Православной Церкви: “Попечение о благоустройстве Церкви и призрение к служащим ей почитаю одной из главнейших обязанностей царствования”.
        Для повышения духовно-образовательного уровня священства Павел учредил две Духовные Академии: в Санкт-Петербурге и Казани и обязал открывать Духовные училища при архиерейских домах.
        Здесь мы также приводим старинный текст молитвы, с которой люди обращались люди к Павлу I у его гробницы как заступнику обиженных и обманутых.
        Упокой, Господи, душу убиеннаго раба Твоего Императора Павла и его молитвами даруй нам в дни сии, лукавыя и страшныя, в делех мудрость, в страданиих кротость и душам нашым спасение .
        Призри, Господи, на вернаго Твоего молитвенника за сирых, убогих и обездоленных, Императора Павла, и, по молитвам его святым подаждь, Господи, скорую и верную помощь просящым чрез него от Тебе, Боже наш. Аминь.
       
       
     Зададим себе вопрос: почему русский народ любил царя? Тот находился далеко от него - на вершине власти, недосягаемом Олимпе, а его как родного и близкого величали "царь-батюшка". Современный человек, который исторически воспитан на школьных учебниках и на сочинениях либеральных историков, таких, как С.М. Соловьев, Н.И. Костомаров, В.О. Ключевский и других, не научен в большинстве своем трепетно относиться к царю. И не потому только, что некого сейчас любить. Но более потому, что его долго воспитывали видеть в царе обыкновенного человека, со все-ми его ошибками и слабостями, хотя и облеченного высшим чином власти. Акцент на обыкновенность был порой такой большой, что ни на что другое не оставалось места. А то, что он священное лицо, помазанник Божий растолковывалось только как особая ответственность царя перед Богом и государством.
     Православный царь - одна из великих тайн Божьего Домостроительства на земле, таких, как Церковь, Монашество, Семья. Простой народ дивился невиданной власти царя, а любил, как привык любить Бога - просто, искренне, близко и горячо. За этой простотой стояли века мудрости, кровь и исповедничество, огромный труд и терпение. Отучить народ любить царя всегда легче и быстрее, чем научить. Учили любить столетиями, а заставили разлюбить за несколько десятилетий. Дали дорогу клевете, лжи, греху, пустой умозрительности, и они уничтожили накопленное за века. Петр I был последний царь, о котором до нас дошло море народного фольклора: рассказов, быличек. Не анекдотов, а притчевых, добрых, с любовью к царю живых историй. Потом "высокая" литература стала требовать, чтобы в этих рассказах присутствовало развлекательное начало, и курьезные, часто сальные и придуманные анекдотические истории заменили живой жанр быличек. В XIX веке только о полководцах уровня Суворова, Кутузова, Скобелева в художественной литературе позволялось еще сказать доброе слово без издевки. Особенно постарались  очернить образ вообще царя в России издатели-эмигранты А.И. Герцен и ему подобные. И Император Павел I как никто из русских императоров был оболган либеральной и демократической литературой того времени. На нем буквально поставили печать реакционера, взбаломошного и несерьезного политика, тирана и психически больного человека. Таким он представляется до сих пор массовому читателю и зрителю в художественных произведениях, в театральных постановках (например, в театре Вахтангова). Ко всему прочему его превратили и в крупного масонского деятеля, чтобы отсечь все симпатии к благочестивому императору и со стороны православных. Но находились в России люди, которые не боялись дать отповедь хулителям памяти Павла I, даже если им являлся такой прославленный литератор, как Г.Р. Державин. В стихах на восшествие на престол императора Александра I он написал такие строчки о недавно похороненном государе: "Умолк рев Норда  сиповатый, закрылся грозный страшный взгляд". На что митрополит Евгений (Болховитинов) дал ему следующую отповедь:
     О ты! Прелютый зверь Державин,
     Сей слог твой явен вечных ржавин,
     Ты злой отрыгнул дух свой тут -
     Лесть, ложь. И что ты, дерзкий плут,
     Терзаешь мудра Самодержца
     Правдива, храбра, блага сердца,
     Язвишь уязвлена стрелой
     Растленной злобною рукой.
     Но знай, что сей бессмертный Павел
     Всем Каинам отмстит, как Авель;
     Исторгнет Бог твой злой язык,
     Явит, коль в правде он велик.
     Цесаревич Павел Петрович, хотя и вырос уже при европейском Дворе, но ценил и любил народное благочестие, предания старины, понимал силу укорененности народа в Православии. Дни его венчания на царство совпали с главным праздником Церкви - Пасхой. Со всею своей большой семьей (Павел I имел десять детей, двое из которых занимали потом русский престол) он прибыл в Москву из Санкт-Петербурга, накануне Страстной недели апреля 1797 г. Сюда же прибыл его духовник - митрополит Платон (Левшин) и множество других архиереев. Торжественный въезд Государя в Москву пришелся на Вербное воскресенье. В XVI-XVII веках в Кремле существовало особое символическое действо езды на осляти, в котором на Вербное воскресенье участвовали Царь и Патриарх. Очевидно, Павел I также представлял свой въезд как символическое действо.
     Всем русским императорам и императрицам после Петра I приходилось приезжать на обряд коронования из Санкт-Петербурга в Москву. Впервые император в лице Павла I въезжал в Кремль через Воскресенские ворота. Верхом на серой красавице "Помпоне", вместе со старшими великими князьями и Семейством, следовавшим сзади в карете, - он подъехал к Иверской часовне, вместе со всеми, пройдя внутрь, помолился и приложился к почитаемому образу Божией Матери, после через Красную площадь процессия двинулась в Кремль через Спасские ворота. По примеру Павла I все последующие государи прибывали в Кремль только этим путем, благословляясь перед въездом в Кремль у Иверской Божией Матери.
     Государь миновал Лобное место, в старые времена Вселенских крестных ходов обозначавшего гору Голгофу. На площади будущего помазанника встретило множество народа, собравшегося на торжество. Передают, что государь был очень воодушевлен праздником и от полноты сердца обратился к простому люду: "Родные мои, - приподнимаясь на стременах, восклицает Павел. - Как только могу, и в чем да поможет мне Бог, хочу помочь вам, облегчить вашу судьбу...” На миг толпа как-то стихает, потом, видно - многие крестятся, и вдруг от всего сердца вырывается чей-то громкий возглас: "Вот это так Царь".
     В Кремле Августейшее Семейство посетило все древние соборы, где они молились и прикладывались к святым мощам. Неделя прошла в говении, службах и молитвах в загородной резиденции в Лефортово. В Великий пяток, впервые за долгий перерыв, император участвовал в чине несения святой плащаницы по стенам Кремля. Коронование и помазание на царство было назначено на 1-й день Светлого Христова Воскресения. Священнодейство, по древнему обычаю, проходило в Успенском соборе. До начала праздничной Литургии особым чином государь возложил на себя корону и прочие регалии. Следует отметить, что кроме императорской порфиры Павел одел еще и золотой далматик - древнее царское одеяние. Символически это означало, что новый государь ценит и царственное достоинство своего чина, которое не подчеркивалось русскими императорами, начиная с Петра I. После чина коронования началась праздничная пасхальная литургия, когда новый император, перед тем как причаститься Святых Христовых Таин, был миропомазан митрополитом Платоном на царство. Причастился новый миропомазанник впервые самостоятельно, сам пройдя в алтарь и взяв в руки с престола Чашу. Здесь же в церкви Павел I объявил первые свои законы и милости подданным. Раздавались земли, чины, награды. Историки подчеркивают, что "в таком обширном размере милости никогда не давались как прежде, так и впоследствии".
     Всю пасхальную неделю продолжалось веселье и торжества в Москве. Царь посещал службы, делал смотр-парады войскам, священством благословлялись воинские знамена, войска окроплялись святой водой, аристократии давались балы, народ обильно угощался виноградным вином и жареными быками. Через неделю после коронации император вместе с семьею отправился в паломническую поездку. По древнему обычаю русских царей Павел посетил прежде всего Троице-Сергиеву Лавру, благословился у Игумена Земли Русской преподобного Сергия Радонежского. По-том кортеж карет направился в Ново-Иерусалимский Воскресенский монастырь. С благоговением, преклонив колено, помолился царь перед могилой патриарха Никона, сказав, что его "труды достойны нашего уважения". Монастырь получил большую сумму денег на ремонтные работы. Император ценил, как и его духовник - митрополит Платон, деятельность патриарха, направленную на собирание в России Иерусалимских святынь. Митрополит Платон, в свою очередь, создал неподалеку от Лавры Вифанский скит, где Преображенская церковь была устроена во образ горы Фавор. Продолжая эту тему, ученик владыки Платона святитель Филарет (Дроздов) построил возле Лавры другой скит - Гефсиманский. Сейчас многое еще неясно в "иерусалимской" теме, связанной с именем императора Павла, но совершенно очевидно, что он глубоко этим интересовался. К числу любимых богомолий императора Павла относился и Толгский монастырь. И хотя царь приезжал на поклон прежде всего к Толгской Божией Матери, но он помнил, что здесь скончался патриарх Никон, возвращаясь из своей ссылки. Посещал Павел I и древнее Коломенское под Москвой, любил ездить в Тихвинский монастырь. Чтил святыни, связанные с памятью Петра I. С Тихвинским образом Божией Матери были связаны события Полтавской баталии.
     Царствование этого государя было настолько коротким (весной 1797 г. он был помазан на царство, а в ночь с 11 на 12 марта 1801 г. в великопостный день его убили, похоронив в Великую Субботу), что остается только удивляться обилию законов, начинаний, проектов, им составленных. Как писала современница тех лет: "Много ожидали от царствования императора Павла и думали, что вот настало время благоденствия для России".
     С именем Павла Петровича связана одна из трагических страниц русской служилой аристократии. Он последний из русских императоров XVIII-XX веков предпринял попытку установления теснейшего союза с дворянством на основе не только долга служения, но любви и внутренней потребности служить царю, по совести и вере.
     Император хотел консолидировать дворянское сословие на принципах, противоположных масонским. Между тем Павла I часто обвиняют в том, что он потакал масонам, пригрел "масонский" мальтийский рыцарский орден в России. До воцарения этот го-сударь не имел достаточно полной информации об антимонархической и антихристианской деятельности масонов во Франции и России. Многие из окружающих Павла I лиц, когда он был еще наследником, были масонами. Это прежде всего Н.И. Панин, А.Б. Куракин, С.И. Плещеев, князь Н.В. Репнин. Цесаревич получал от них о масонстве, конечно, тенденциозную информацию. В 1792 г. по воле Екатерины II, началось следствие о деятельности масонов в России, а  в 1794 г. масонские ложи были запрещены. Став императором и получив подробную и объективную информацию о деятельности масонов во Франции, Павел I ни на минуту не задумывается - выносит свой приговор русским масонам: применять против них судебный закон 1794 г. "со всевозможной строгостью".
     "Мальтийскую" же тему никак нельзя отрывать от общих орденских реформ царя и революционных событий в Европе. И прежде всего революции во Франции и казни Людовика XVI -помазанника Божия. Объектом ненависти революционеров там стала не только монархическая власть, но и католическая Церковь. Потом волна ненависти дошла и до о. Мальты, которым владел католический орден Иоаннитов. Тот, в этом случае, обратился к русскому императору за помощью. С орденом в свое время имели дело государи Петр I и Екатерина II в пору военных действий с Турцией. Павел I принял под свое покровительство, став главой его, после чего провел ряд важных орденских реформ в России.
     В рамках внешнеполитической деятельности защита ордена Иоаннитов Павлом I рассматривалась как защита вообще христианства от воинствующего безбожия в Европе. Но еще более важная роль отводилась ордену во внутриполитических проблемах России. До Павла I ордена в России существовали как статусные организации, которые фиксировали факт награжденности человека тем или иным орденом. Император решил превратить их в деятельные благотворительные и политические организации. Ордена Александра Невского, Андрея Первозванного, Св. Анны, Св. Екатерины и теперь Мальтийский Св. Иоанна Предтечи были подчинены одной задаче: "свято хранить и исполнять обязанности веры христианской: а как любовь к ближнему есть одна из верховнейших сих обязанностей, то и возлагается на кавалеров попечение о разных Богоугодных и обществу полезных заведениях". То есть предполагалось сделать из них своего рода гвардию - собрание лучших дворянских сил для решения насущных социальных и общественных задач. В манифесте от 1 января 1798 г., написанном Павлом, упоминаются времена раннего средневековья в Европе, когда ее терзали междоусобные войны, разбои, процветало невежество. Тогда впервые и появилось высокое звание воина Христова  - рыцаря, совмещавшего обязанности дворянина и рыцаря - честь и храбрость. "Тогда некоторые озаренные светом Евангелия и одушевленные верою и любовию составили общества Рыцарские и Кавалерские". Обязанности рыцарей и дворян "состояли в защищении Отечества от врагов, во вспомоществовании бедным и утесненным и в распространении вообще добродетелей христианских". Так император Павел I представлял себе сферу приложения сил и русского дворянства.
     Мальтийские кавалеры в знак признательности того, что сам русский император возглавил их орден, преподнесли ему великие святыни, издавна хранимые у них: десницу Иоанна Предтечи и чудотворный образ Филермской Божией Матери. Эти святыни потом хранились до революции 1917 г. в домовой церкви русских императоров сначала в Гатчине, а потом в Зимнем дворце, в храме Спаса Нерукотворного. После революции они попали в Сербию и до ныне там находятся. Святой Иоанн Предтеча - первый учитель покаяния. Знаменательно, что он сам пришел в Россию во времена Павла I призвать русскую аристократию к покаянию. Павел I вполне сознавал великое значение происходящего.
     Мальтийский орден играл немаловажную роль во всех проектах императора по духовной консолидации дворянства. Там уже имелся очень полезный организационный опыт взаимоотношения магистра с кавалерами и русский император хотел, чтобы русская аристократия поучилась у иоаннитов дисциплине, послушанию, ответственности  за порученное дело.
     Поскольку все кавалеры орденов состояли из людей особо ответственных перед императором и святыми - покровителями каждого ордена, то подразумевалось, что эти люди будут первыми помощниками царя в деле укрепления дисциплины, порядка, законности во всех сферах жизни общества. Члены орденов награждались поместьями и другими привилегиями. Связанные с императором еще и рыцарской клятвой чести, кавалеры орденов могли быть более мобильной, чем прежде, сознательной силой, которой он мог пользоваться для реализации своих социальных, общественных и культурных проектов. И очень важно, что подобный союз лучших представителей из дворян (ведь орденом награждали за конкретные заслуги перед императором и отечеством) был открытым, подчиненным императору. Поэтому он был прямым противовесом тайным масонским ложам. Без репрессий Павел I предлагал той части масонов, которая искренне заблуждалась, войти во внешне подобные масонским - по дисциплине, по присутствии известной ритуальности во время приема в члены ордена, по декларированным благим целям, но христианский и православный, государственный, открытый орден-союз братьев по вере и служению. Христианское рыцарство, как элита дворянского сословия, должно было служить благу России и ее народа, а не так называемым общечеловеческим ценностям, а на деле антихристианским, антирусским силам. Предполагалось, что через ордена будет вестись самая широкая благотворительная работа, будут создаваться и действовать различные богоугодные  и прочие "полезные обществу" учреждения. Кавалеры, получавшие земельные наделы, обязывались "соблюдать не только частную выгоду, но прочность имения и благосостояние поселян, как доброму хозяину приличествует".
     Дворянство, сделавшееся к концу правления Екатерины II довольно рыхлой в духовном смысле силой, Павел I попытался собрать на новых принципах служения Престолу. Еще Петр I, начавший собирать дворянство в одно целое сословие -"рассыпанную храмину", как он говорил, мечтал видеть, чтобы это служилое сословие трудилось для государства как один слаженный механизм. Петр I создал первые Ордена - Св.Андрея Первозванного и Св. Екатерины. Но слишком много было при нем внешнеполитических проблем, слишком обширны были реформы, чтобы так же активно заниматься внутренними преобразованиями. Поэтому в те времена многое пришлось переложить на плечи полиции в вопросах поддержания порядка в государстве, в том числе внутри дворянского сословия. И не раз потом русские императоры пытались уйти от форм вседовлеющего внешнего - полицейского - контроля, но вся-кий раз само дворянство проваливало эти проекты, и при Павле I и при Николае I и т.д. Петр I говорил, что хотел бы видеть побольше среди дворян "Тюреннов и Баярдов" - рыцарей без страха и упрека. Павел I, освобожденный от проведения крупных внешнеполитических акций, делает самую радикальную попытку - превратить дворянство в рыцарское служилое сословие, но гибнет от их рук, не сумев воплотить идеи в жизнь. По истинному закону чести, который стремился внедрить император, над дворянами должна была царствовать не дуэль, а истинный справедливый суд возмездия. Так, чтобы человек даже в самом малом чине мог искать сатисфакции не в антихристианском поединке, а в государственном (полковом) суде чести. При Павле I, как писал в своих мемуарах Н.А.Саблуков, "Корнет мог свободно и безбоязненно требовать военного суда над своим полковым командиром, вполне рассчитывая на беспристрастное разбирательство дела".
     Для всех орденов был сделан один общий праздник христианских военных орденов в день Архистратига Михаила и прочих сил бесплотных.
     И на международной арене император Павел выступил за открытость, честность и христианскую ответственность правителей перед народами в политических вопросах. Отсюда не понятый в Европе его благородный жест - вызов Наполеона на поединок, когда Россия начала войну с Францией. Русский император объяснял свое решение желанием сохранить жизнь многих людей.
     Павел I имел внутри России не так много противников, как создается впечатление. Но враги активно пользовались запретными средствами борьбы - ложью, лицемерием, подкупом. За голову Павла I Англия, не желавшая терять о.Мальту и Индийские колонии, заплатила заговорщикам-аристократам двумя миллионами золотом. Заговорщики же действовали через тайные организации, объединяя вокруг себя людей, недовольных новыми порядками, обвиняя царя в тиранстве, сумасбродстве, жестокости. Вот тогда и появляется в жизни императора Павла Михайловский дворец замок.
     Древние русские летописи пестрят свидетельствами помощи Небесных Сил  русскому воинству в тяжелые дни ратных испытаний. Предводитель Небесного воинства - Архистратиг Михаил всегда чтился как хранитель русского  Велико-княжеского и Царского Дома. И Павел I, собиравший русское рыцарство -дворянство на борьбу с несправедливостью, бесчестьем, равнодушием к ближним, бросал вызов не просто идеологическим и политическим соперникам, но духам злобы поднебесной. Вот почему его жизнь похожа на короткую, но великую битву, в которой он гибнет, но побеждает.
     Мы уже упоминали, что Павлу I, еще когда он был цесаревичем, было явление Архистратига Михаила. Второй раз Архистратиг явился ему не прикровенно, в видении во сне, а наяву в виде инока. Как пишет исследователь этого вопроса  М.В. Мальцев, об этом событии известно из двух независимых источников. В январе 1798 г. Павел I получил в дар от старообрядцев древнюю икону Михаила Архангела. В один из вечеров, когда он в своем кабинете сидел в раздумьи и смотрел на подаренную икону, сзади появился "старик в монашеской рясе, с красивым лицом, изборожденным морщинами, с длинною седою бородою, с кротким, приветливым взглядом". После короткой беседы незнакомец сказал: "Супруга твоя подарит тебя сыном  - Михаилом. Этим же именем Святого Архангела ты наречешь дворец, который строишь на месте своего рождения. Помни слова мои: "Дому твоему подобает святыня в долготу дней". Было и другое сказание в упомянутом уже нами афонском свитке. Так прямо говорится о явлении Архистратига в этот вечер императору. Как написано в тексте:  "Это чудо огласилось во всем Российском государстве и о нем говорят везде. А сюда на Афон пришли некоторые достойные вероятия русские монахи, которые живут в ските Черный Вир, бывшие очевидцы сломанного дворца (прежнего на этом месте Летнего Дворца Елизаветы) и новосозданного храм Архангела Михаила". Как свидетельствует святитель Порфирий (Успенский), этот полный текст читался в Дохиарском монастыре либо во время богослужения, либо на братской трапезе.
     Павел I был жестоко и коварно убит, как и святой князь Андрей Боголюбский в своей спальне своими высокородными слугами. Зная свой конец, он ничего не предпринял, чтобы как-то избежать его. Сознательно, ради Христа приносилась эта жертва. Так всегда в России выстраивалась и возрастала царская самодержавная власть - на подвиге самоотречения и братолюбия во имя праведного Суда Божия, во имя Его святой воли.
     Обетование, которое получил император Павел своему Дому - то есть царскому Дому России о святыне царской власти "в долготу дней", совпадает с тем пророчеством, которое произнес преп. Серафим Саровский о России, что самодержавное царство на короткий срок перед появлением антихриста в ней будет восстановлено.
     В связи с этим заслуживают внимания и события нескольких лет перед революцией 1917 г., связанные с возросшим почитанием в народе памяти императора Павла I. Место упокоения императора-мученика в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга всегда, начиная с момента кончины, почиталось в народе. Сюда шли и в XIX веке, заказывали панихиды, молились люди, обиженные несправедливостью, равнодушием, жестокостью. Шел простой народ и чиновный, дворяне и священники. У гробницы стоял канунный столик, а на самой гробнице горели три лампадки и стояло два образа. В архивных документах нам встретилось много сви-детельств пожертвований на покупку деревянного масла для "неугасимого тепления". С 7 часов утра до часу ночи возле гробницы стояли постовые гренадеры.
     В синодальном архиве Санкт-Петербурга так же сохранились материалы, фиксирующие нарастание почитания императора Павла в начале XX века. В Летописи собора отмечено, что уже в 1911-1913 гг. не проходило и недели, чтобы кто-либо не обратился с просьбой о служении панихиды при гробнице императора Павла. Но особенно много свидетельств помощи от императора Павла было отмечено в 1913-1916 годах. Смотритель собора отмечал 22 декабря 1915 года: "За последние два года прихожанами и приходящими молящимися в Собор почти ежедневно у гробницы в Бозе почивающего Государя Императора Павла I служатся панихиды и большинство усердных христиан на самой гробнице ставит свечи". Почитатели памяти молились ему следующей молитвой: "Упокой, Господи, душу убиеннаго раба Твоего Императора Павла и его молитвами даруй нам в дни сии, лукавыя и страшныя, в делех мудрость, в страданиях кротость и душам нашим спасение. Призри, Господи, на вернаго Твоего молитвенника за сирых, убогих и обездоленных, Императора Павла, и по молитвам его святым подаждь, Господи, скорую и верную помощь просящим чрез него от Тебе, Боже наш. Аминь".
     В эти годы для значительной части высшей русской аристократии, еще дальше шагнувшей в своих заговорщических антимонархических планах, чем их собратья - вольные каменщики XVIII в., стал ярко высвечиваться через благодатные знамения, совершающиеся у почитаемой гробницы, преданный ими забвению образ убиенного императора. И несмотря на это, новые цареубийцы продолжали сплетать свой заговор, готовясь к закланию новой жертвы - царя Николая II. К ним - ко всей русской аристократии, ко всему народу, отсюда - из Петропавловского собора звучало предостережение: "Не прикасайтесь к помазанным моим", но оно не было воспринято.
     Церковь, как свидетельствует товарищ  Обер-прокурора Синода князь Н.Н. Жевахов, готова была рассмотреть вопрос о его канонизации, но этим планам помешала революция 1917 г. О чудесах у могилы императора Павла многие в России знали, о молитвенной помощи его рассказывали, и на основе этих рассказов священником Петропавловского собора отцом Александром Дерновым была составлена брошюра, где указывалось около 300 случаев чудесной помощи по молитвам императора Павла. Обширна была и география почитателей его памяти: Тобольск, Рязанская губерния, Псковщина, Туркестан, Донской край, Кубанский край, Пензенский и т.д. На имя настоятеля собора из дальних мест приходили письма с просьбой отслужить панихиды. К гробнице шли вдовы, безвинно пострадавшие чиновники, обманутые и оскорбленные вышестоящими начальниками. Так, один известный лектор "поведал причту Петропавловского собора о том, как переменилось сердце жестокого человека за 2-3 часа времени. Тот самый человек, который только что глумился над вдовою, пришедшею к нему получить деньги, данные ему в долг покойным ея мужем без расписки "на слово", через 3 часа умоляет ее приехать к нему за получением 10 тысяч рублей сполна. А ведь вдова только и сделала, что по совету своей старой служанки поехала поплакать у гробницы Павла I". Есть в книге свидетельство игуменьи одного бедного монастыря, которому помог император пожертвованием большой суммы. Интересно, что память о царственном мученике сохранялась и после революции у православных русских дворян, как за границей, так и в советской России. Ольга Николаевна Куликовская-Романова в своей статье, посвященной "Благочестивейшему императору Павлу I", писала о его почитании русскими православными людьми за границей. За границей была издана одна из лучших книг о Павле I "Павловский гобелен" П.Н. Щабельского-Борк (под псевдонимом Старый Кирибей). Мне же пришлось разговаривать с одним из старейших хранителей музея-памятника Петропавловского собора, и он также отметил, что благочестивые петербуржцы хранили и в советское время благоговейную память об императоре. В 1998 г. Невский Земской Собор обратился к Священноначалию Русской Православной Церкви с прошением о церковном почитании памяти Царя-мученика Павла Петровича, говоря, что в соборе возобновлено совершение еженедельных субботних панихид перед гробницей.
     Память о царе-мученике и страстотерпце Павле I поныне жива, молятся не только за него, но и ему молятся, его просят и до сих получают помощь от него. Будем надеяться, что вслед за прославлением царственных страстотерпцев -царя Николая II и его Семьи - будет церковно прославлен еще один августейший страстотерпец и молитвенник за Землю Русскую - Благочестивейший Император Павел Первый.

 Олег Кириченко