Народная агиология

Демидвская икона

Святитель Димитрий Ростовский  и Демидовская икона Божией Матери

Житие и деяния Димитрия Ростовского, одного из самых почита­емых святых Русской Православной Церкви, в трудах как дореволю­ционных, так и современных церковных историков получили доста­точно подробное освещение. Однако интерес к этой выдающейся личности очень велик, поэтому любой малоизвестный факт из его жизни имеет особую ценность.

Как известно, в феврале 1701 года архимандрит Димитрий при­ехал в Москву, а 23 марта вышел царский указ о назначении его на То­больскую кафедру, входившую тогда в состав обширной Сибирской митрополии. Однако к месту своего служения святитель так и не выехал: в Москве его задержали весеннее половодье, необходимость запершить свой главный труд — составление Четьих-Миней, а также болезнь. В это время святителя посетил Петр I. Владыка Димитрий пояснил, что «таковая болезнь приключилась от некоторой печа­ли», поскольку его «в тяжелую и жестокую страну посылают, здравию несносную и вредительную». Он просил царя «уволить его от занятия митрополичьей сибирской кафедры и перевести в какую-либо епархию, не так отдаленную и более благополучную по климату для его слабого здоровья». Государь удовлетворил хо­датайство святителя, и в январе 1702 года Димитрий был назначен митрополитом Ростовским.

 

 

История распорядилась таким образом, что именно в тот достаточно короткий период, когда святитель пребывал в Москве в сане митрополита Тобольского, пересеклись пути его и ос­нователей знаменитого рода Демидовых — туль­ского оружейника Никиты Демидыча Антуфьева с сы­ном Акинфием, а нам через два столетия довелось об­наружить документальное свидетельство об этом. В Государственном архиве Ярославской области хранится письмо настоятели Выйско-Никольского храма Нижнего Тагила отца Александра Хохлова в Ярославскую губернскую ученую ар­хивную комиссию (ЯГУАК) от 30 июля 1909 года, в котором он рассказывает о взаимоотношениях святителя с Демидовыми и из­лагает историю Демидовской иконы Богоматери.

В 1701 году Никита и Акинфий Демидовы явились на подво­рье к митрополиту Тобольскому с просьбой благословить их на отъезд в далекий и неведомый Приуральский край, где по рекам Нейве и Тагилу были найдены богатые залежи железной и мед­ной руды. Еще будучи тульским кузнецом, Никита заслужил дове­рие властей, наладив производство оружия для русской армии. По указу Петра I ему был передан в собственность Невьянский казенный железоделательный завод с условием, чтобы он рабо­тал «про его великого государя артиллерию всего войска по­требы», для чего разрешалось леса рубить и уголье жечь и вся­кие заводы строить». Это положило начало будущей мощной демидовской промышленной империи на Урале.

Святитель Димитрий, сумев разглядеть в предприимчивых ту­ляках созидательную энергию, одобрил их труд во благо Россиии как вещественный знак своего священнического благослове­ния вручил им святую икону с ликом Пречистой Богоматери».

Тагильский священник Александр Хохлов, который, разби­рая церковный архив, по крупицам восстановил историю свя­тительского дара, прислал в Ярославль фотографию иконы и ее описание. На небольшой по размеру доске (33 Х 26 см) помеще­но оплечное изображение Богоматери с младенцем, тип «Умиле­ние». По местному преданию, Демидовская икона являлась копией созданного на железном листе Горбаневского образа Богоматери. Возникновение этого предания объяснялось так: святитель Ди­митрий «благословил Демидовых этим именно списком с желез­ного образа, имея в виду их будущую деятельность, каковою они себя прославили, а именно железоделательную». Связь с Горбаневской иконой Богоматери представляется маловероятной, по­скольку явление последней (прообразом ее послужила древняя Корсунская икона Богоматери) произошло, как известно, в пер­вой половине XVIIIстолетия, то есть, скорее всего, уже после встречи свт. Димитрия Ростовского и Демидовых.

Подаренный митрополитом образ был вставлен в деревянную раму (позднее ее сняли и хранили отдельно), на которой, по сло­вам священника, святитель собственноручно учинил следующую надпись:

«Никита Демидов благословенный,

С сыном Якимфом буди во всем умножении!

О Всесвятая Матиему сопутницаесть буди,

Сохраняй в дому здрава, на пути присутствуй.

Архиерей Тобольский молит тя усердно,

Даруй ему здравие цело и невредно,

Храни благополучно в премногие лета,

Избавляй и покрывай от злого навета».

Считается, что эта икона, за которой утвердилось название Де­мидовской, стала «первой православной святыней в непроходи­мых лесах угрюмого Уральского края». Народная молва приписы­вала даже авторство иконы св. Димитрию, но это предание нс имеет под собой оснований, поскольку сведений о художест­венных занятиях святителя не имеется.

Чтимый образ бережно хранился первыми Демидовыми сна­чала в их Невьянском, а затем в Нижнетагильском дворцах. Как со­общал настоятель, Демидовская икона являла собой для тульских оружейников «видимый и осязательный дар милости Божией и покровительства Пречистой Девы» в их более чем успешной де­ятельности. Достаточно сказать, что они упрочили горное дело в России, создав огромный металлургический комплекс в Приуралье(более 30 железных и медных заводов), и нажили для сво­их потомков поистине неиссякаемое состояние.

Следующие поколения Демидовых вели совершенно иную жизнь: некоторые из них прославились как ученые, государствен­ные деятели, коллекционеры, покровители наук и искусств, бла­готворители; другие бесконтрольно тратили на разные прихоти огромные деньги. В любом случае, на уральских заводах наслед­ники Никиты и Акинфиябывали редко, жили в Москве, Петербур­ге, Флоренции, а ведение дел поручали управителям. Отец Алек­сандр с осуждением писал; что Демидовы даже при редких «приездах своих ни начего, кажется, не обращали внимания, кроме разве того, чтобы исправно получать миллионные барыши с наследия своих прапрадедов и истратить их на баснословные охоты на сло­нов в Африке. Не удивительно, что родовая святыня была по­томками забыта, и, в конце концов, оказалась даже «на чердаке демидовских покоев в старом хламе. Позднее ее отыскали и пе­редали в Нижнетагильское заводоуправление.

В 1846 году в Нижнем Тагиле Павлом и Анатолием Демидовы­ми в память об отце, Николае Никитиче, скончавшемся в 1828 году во Флоренции, была построена Выйско-Никольская церковь. Это был «оригинальной архитектуры и неповторимой красоты» ка­менный четырехпрестольный монументальный храм с пятью золочеными главами, в котором жертвователи устроили усыпаль­ницу рода Демидовых. Демидовская икона Богоматери, как сви­детельствовали описи церковного имущества, поступила из за­водоуправления в Выйско-Никольскую церковь ко времени ее освящения. Но ни причт храма, ни епархиальные власти не обратили на дар особого внимания, и это «родовое наследие Деми­довых до 1902 года не занимало... почетного места, подобающего древней святыне, и посетители храма вполне могли и не заме­тить его». Удивляться такому небрежению не стоит, поскольку Демидовы обустроили церковь со свойственной их роду роско­шью: большие по размеру иконы монументального иконостаса были обрамлены богатыми серебряными окладами, в храм по­ставили два полных облачения из парчи чистого золота, даро­хранительницу весом около семи пудов из цельного куска мала­хита, семипудовые медные подсвечники — копии с таких же в соборе апостола Петра в Риме. Естественно, среди этого вели­колепия Демидовская икона Богоматери совершенно затерялась. По словам настоятеля отца Александра, образ «не сиял богат­ством своего небольшого, более чем скромного киота».

В 1901 году исполнялось двухсотлетие со дня благословения, данного святителем Димитрием первым Демидовым и дарования им иконы Пресвятой Богородицы. Отец Александр Хохлов, желая вернуть память о забытой святыне и достойно украсить ее, обра­тился с письмом к княгине Елене Петровне Сан-Донато, вдове Пав­ла Петровича Демидова, умершего в 1895 году во Флоренции, но погребенного в родовой усыпальнице Выйскогохрама. Настоя­тель просил княгиню помочь соорудить киот и ризу на родовую икону». Вдова выслала триста рублей и посоветовала обратиться к прямым наследникам ее умершего супруга — сыновьям Елиму, Павлу и Анатолию. Но отправленные им письма остались без отве­та, что неудивительно: за Елимом закрепилась слава ни на что не годного бездельника, а его младший брат Анатолий, хотя и прожи­вал подолгу в Нижнем Тагиле, ничем, кроме цыганского хора и охоты, не интересовался. Лишенный покровительства семейной святыни, демидовский род измельчал и, по словам настоятеля, об­нищал до того, что заводы находились на краю гибели и нужда­лись в государственной помощи».

Клиру Выйского храма пришлось довольствоваться даром княгини и пожертвованиями прихожан. На собранные средства был сооружен для образа резной золоченый иконостас и заказа­на в Москве «сребропозлащеннаяс эмалью риза». Святительская надпись, находившаяся на раме иконы, была перенесена на но­вый оклад, кроме того, на нем поместили изображения святите­лей Димитрия Ростовского и Феодосия Черниговского, видного церковного деятеля, лично знакомого со святителем (скончался 5 февраля 1696 года, причислен к лику святых в 1896 году). Деми­довская икона Богоматери, поставленная в храме на видное ме­сто, на солее перед иконостасом, стала предметом чествования и поклонения прихожан.

По инициативе отца Александра Хохлова в Выйско-Никольском храме 1 ноября 1909 года было устроено "очень умилительное и тор­жественное празднество в честь святителя Димитрия и благо­словленной им святыни, подробности его проведения настоятель изложил во втором письме, отправленном по просьбе членов ЯГУАК в декабре 1909 года, К урочному дню икону установили на воз­вышении в центре храма, по бокам от нее встали украшенные гир­ляндами цветов пихты, а над воротами церковной ограды были помещены стихи, сочиненные священником Александром:

«Матери Бога, заступницы нашей.

Хваление должное днесь воздадим!

И с нею Димитрия, святителя чудного,

Песнями святыми почтим».

Торжество привлекло небывалое число «православных всех полов и возрастов», а обширная площадь была «сплошь покрыта экипажами и публикой, не вместившейся в храме Божьем».

Долгое время после праздника Демидовской иконе Богомате­ри ежедневно совершался молебен, многочисленные паломники прикладывались к священной реликвии, а также к образу св. Ди­митрия Ростовского, написанному на средства от жертвователей специально к празднику.

Но прошло совсем немного лет, и настала пора забвения мно­гих православных святынь. В 1922 году в Выйском-Никольском храме было изъято более шести пудов серебра. Эта участь постиг­ла, скорее всего, и оклад демидовской иконы, а сведений о даль­нейшей судьбе чтимого образа па сегодняшний день не имеется, Никольская церковь в 1930 году была закрыта, в 1963-м — снесе­на. Ныне на ее месте поставлена памятная часовня.

Таким образом, архивное дело рассказало, что даже в столь краткий московский период своего святительского служения митрополит Димитрий Ростовский внес значимый и символич­ный вклад в судьбу России, разлития ее духовной культуры и ма­териальной мощи. Демидовская икона Богородицы, даже если она погибла, должна занять достойное место в ряду святынь, чти­мых Русской Православной Церковью.

 

Т.А. Рутман