По страницам Очаковской приходской газеты

Китайский калейдоскоп

 

 

  Китайский калейдоскоп

 

Первое упоминание о Китае в русских летописях датируется XIV в. Тогда же о загадочной стране упомянул в своих известных записках российский купец Афанасий Никитин: «страна Чин», т.е. Цин (по правящей династии). В XVIII в. вся Европа, и в том числе Россия были страстно увлечены Китаем, мода была на все: культуру, государственный строй, церемониал. Но это был скорее выдуманный, чем реальный Китай. В XIX ст. стал вырисовываться более реалистичный образ Поднебесный. Знатоки империи, ее культуры и этнографии стали писать о высокомерном, презрительном отношении китайцев к европейцам.

Известные русские ученые XIX в. В. Васильев и Н. Пржевальский считали, что Китай, со временем непременно воспользуется силовым вариантом против России, как только наступит удобный исторический момент. Они писали об этом тогда, когда китайская империя была экономически и политически слаба. На эту же грядущую в будущем опасность от экономически развитого Китая, указывал философ Вл. Соловьев в статье «Европа и Китай». Мыслитель считал, что победить Поднебесную империю способно не оружие и технический прогресс, а христианство. Но при этом сами европейцы могут обольститься «китайским идеалом». До самой кончины Соловьев горячо переживал китайскую тему, как величайшую опасность панмонголоизма для Европы в целом, что нашло отражение в его знаменитой «Краткой повести об Антихристе», вышедшей в 1900 г., за несколько месяцев до его смерти. Русская публицистика начала XX в. в тех же предупредительных тонах много говорила о «будущем сильном Китае», который будет воевать с Россией. Таким образом, русские мыслители уже в XIX –начале XX века ставили вопрос о грядущих испытаниях для России со стороны Китая, хотя никаких внешних поводов Китай еще не давал. Они исходили из логики его исторической жизни. В монашеской среде в советской России бытовало предание, что когда-то «народы Гога и Магога, а именно китайцы, захватят российскую Сибирь и там прольется много русской крови».
Современный ученый, известный специалист по Китаю академик С.Л. Тихвинский в интервью газете "Известия" говорит: «Еще в конце 1960-х годов вышла статья двух авторов – нашего и китаянки. Они рассказали, как в беседе с делегацией японских социалистов Мао Цзэдун заявил: Китай претендует на полтора миллиона квадратных километров советской земли. По мнению авторов, это было сказано в шутку. Но я считал иначе и оказался прав. Подтверждение тому – поездка министра иностранных дел СССР Эдуарда Шеварднадзе, а затем Михаила Горбачева в Пекин. Недавно в России вышли мемуары Шеварднадзе. И когда читаешь про его беседу с Дэн Сяопином – просто поражаешься. Если Мао Цзэдун на полтора миллиона квадратных километров нашей земли замахнулся, то новый лидер КНР прямо заявил: Россия оттяпала у Китая три миллиона квадратных километров! Сейчас, говорил Дэн Сяопин, мы не требуем вернуть потерянные земли, но со временем мы это дело осуществим. Вот вам и ответ. Во время того визита Горбачев и Дэн Сяопин договорились о формуле: закрыть прошлое – открыть будущее. Но я уверен, что прошлое не закрыто. Неприятно, что произведения Дэн Сяопина до сих пор изучают в школах, в партийных учебных заведениях. А многие наши профессора, которые общаются с молодыми китайцами, удивляются их уверенности в том, что рано или поздно Сибирь до Урала будет принадлежать Китаю. Да и "культурная революция", когда в КНР был страшный разгул антисоветизма и даже громили наше посольство, происходила совсем недавно. Поколению хунвейбинов сейчас примерно 50-60 лет».
Сегодня, когда многие из предвидений того же дореволюционного китаеведа В.Васильева об экономически и политически могучем Китае начинают сбываться, мы вправе задуматься и о других рассуждениях русских мыслителей XIX в. Попробуем порассуждать о специфике китайской цивилизации исходя из сегодняшних знаний о Поднебесной. Китай, хотя и является цивилизацией, т.е. оригинальной, самобытной культурной системой жизнедеятельности, со своими, китайскими — природой, государством, социумом, оригинальной традиционной культурой и громадным цивилизационным потенциалом освоения земли, но, все же, это не совсем обычная цивилизация. Именно из-за якобы «громадного цивилизационного потенциала освоения земли». Все свои сорок с лишним столетий существования он никуда не двигался и никуда не стремился двигаться. При этом он не создавал на своих границах, ни на севере, ни на юге, ни на западе цивилизационного пояса, необходимого для освоения земель и взаимодействия с другими традициями, что свойственно любой цивилизации. Отсутствие этих двух сущностных признаков: цивилизационного пояса на границах и цивилизационных перемещений в другие точки земного шара и заставляет нас сказать, что это необычная цивилизация. Китай только свято хранил нечто своё, и это было для него важнее всего.
Что же хранил Китай? За цивилизационными одеждами Китая, при внимательном рассмотрении, можно увидеть не цивилизационное человеческое тело, на античный манер, гармоничное и целесообразное, а архаичный хаос, фиксируемый в образе дракона. Китайский император главным символом считал дракона, у него был трон Дракона и лицо Дракона. Только император мог носить одежду с драконами. Античный рационализм стал распространяться в мире с X по V в. до Рождества Христова не только образцовая культура, но и как повсеместная мода иного взгляда на мир. До этого язычество на земле было настолько примитивно утилитарным, что человек, как нравственное и духовное существо, не имел своего лица. Оно было частью или природного или фантастического мира. Коренной перелом в жизни человечества в после потопный период произошел после данного Богом пророку Моисею на горе Синай десяти заповедей. И хотя это величайшее событие напрямую коснулось только еврейского народа, но косвенно оно затронуло и других, пребывающих грубом язычестве. Это произошло в 1250 г. (середина XIII в. до Р.Х). И действительно события Илиады и Одиссеи (а это X столетие до Рождества Христова) показательны! Там описываются уже новые люди (хотя и язычники), с понятиями о личной чести, благородстве, подвиге, бессмертии. Следом появляются греческие свободные города-полисы, с их гражданским равенством. Рационалистический бум коснулся не только Европы, но и всей Азии. В VI в. до Р.Х. в Индии появляется Будда и буддизм, в Китае Конфуций и конфуцианство (уже как религия), в Иране в середине V в. Заратустра и зароастризм. Все это рациональные системы, приобретшие постепенно религиозный статус. Словом, весь мир тогда Европы и Азии, перенял в той или иной степени то достижение, которое родилось в античной Греции, в результате Богооткровения 1250 г.
Именно в период античного ренессанса, Китай и начинает свой цивилизационный путь, как самобытное государство и традиция. Он упаковывает в культурные, цивилизационные рационально обозначенные одежды свою предыдущую, архаичную традицию, не меняя ее и не собираясь менять. Вот тогда китайский дракон и был укутан в рационалистические, античные одеяния конфуцианства. Но, только одеяния. И сколько бы потом не менялось эпох и новых одеяний, под ними всегда продолжал находиться дракон, и до сих пор он там. Не случайно существовало поверье, что сила дракона в жемчужине, которую он держит в себе. А жемчужина, по христианской традиции – это душа человеческая. Что оно означало, по сути? Ведь дракон лишь символ, который китайцы набросили на обоготворимую ими природу. Человек был для них частью природного мира, разделенного на темное и светлое начало. Символическим ключом к тому и  другому был дракон. Он — властитель душ и тел у китайцев. Это формировало в основе своей нравственный кодекс. Земная человеческая судьба была растворена в том природно-космическом образе, под которым человек родился. Самобытный китайский календарь, с жесткой ориентацией на гороскоп был механизмом реализации этой подчиненности. Многие исследователи говорили о «семейной дисциплине» китайцев и «фанатическом повиновении властям», как важнейших коллективистких качествах этого народа.
Сегодняшний мессианский Китай, с его ярко выраженной глобалистской ориентацией, нисколько не изменился, по сути своей. Он также является псевдоцивилизацией, живущей только своим самобытным интересом. Но любопытно то, что он начал, в связи с мощнейшим экономическим ростом, а значит военным могуществом, проявлять небывалую внешнеполитическую активность. Китай активнее других стран ведет себя в Африке, неумолимо подбирается через Средиземноморье к Европе (используя экономические слабые звенья, например, Грецию), заявляет о своих приоритетах в Арктике. Однако, не надо оценивать эту активность как цивилизационную активность, это лишь меркантильный экономический и политический интерес. Даже китайская миграция с материкового Китая в другие страны не имеет цивилизационного значения, потому что ничего кроме самобытной «культуры питания» ее не сопровождает. Остается лишь задуматься над мессианским подтекстом китайского продвижения вперед. В чем эта миссия Китая, что он несет человечеству, начав свое движение по земному шару? У Китая, конечно же, нет желания превратить планету в большой Китай, как можно было бы трактовать эту активность. Китай наверняка с места не тронется для расширения своей исконной территории Государства. Он как-то мистически привязан к тому месту, где он много веков находится. Еще в средневековом Китае, при наличии на севере, северо-западе и северо-востоке обширных незаселенных пространств и при перенаселенности этнического центра Китая, правительство под страхом казни запрещало народу расселение, несмотря на многочисленные примеры голодной смерти.
Сегодня Китай явно намерен расширить плацдармы своей экономической и политической активности. А это значит, что ему важны лишь подчиненные ему зоны влияния. Даже в случае открытой экспансии Китая в Россию и захвата им Сибири, здесь никогда не будет строиться «китайский рай», по образу жизни современного внутреннего Китая. Это будет лишь зона оккупации, не требующая ни инноваций, ни миссионерских проектов, ни любых других цивилизационных действий. Это бесспорный факт. Современное российское государство не может, конечно, отказаться от позитивной риторики в отношении Китая, но оно не может не осознавать, что сегодня наш великий «дружественный сосед» видит в нас только надежного стратегического сырьевого поставщика, и уж нисколько не партнера и тем более друга. Но какое может быть партнерство, если Китай фактически уже является сверхдержавой, по данным независимых экспертов, обогнав (по ВВП) не только Японию (это официально), но и США. Экономист А. Анисимов говорит о трехкратном индустриальном превосходстве КНР над США. По капитальному строительству Китай обошел Америку вчетверо. Нельзя не учитывать, что у США 14 триллионов долларов долга, а Китай имеет огромный резервный запас.
То, что интересы Китая не имеют цивилизационной основы и стратегии действия, говорит о многом. В общем-то, это проявление политической слабости этой страны, и, конечно, благо для всего человечества. Потому, что при имеющихся демографических возможностях и духовных амбициях, Поднебесная могла бы легко осуществить свою цивилизационную миссию за всей Земле, и путь глобализма был бы другим. Поэтому глобалисткое участие Китая в перспективе, на наш взгляд, будет иметь все же ограниченный, локальный характер и если и пострадают от него, то лишь ближайшие северные соседи, и в большей степени Россия. Но, несомненно, Китай своей теперешней экономической мощью влияет на процессы глобализации, ускоряя их, подталкивая ведущих международных игроков к самым активным действиям.

О.В. Кириченко